- Гляянь блюет, - загоготал мужлан, вызвавший вспышку отвращения, - совсеем хреново ей.
Ворожею сотрясало с новой силой, но она насильно выбивала из себя всю отраву, и дыхание стало приходить в норму, как и двигательная активность. Чувствуя, что может встать, она опрокинула голову и, оттолкнувшись от трясущихся ладоней, медленно разогнулась. И тотчас же была повержена, ибо мужик, цепко перехватил её за плечи и прижал к раскисшей земле, с выдавленными семицветьями и травянистыми отложениями.
- Лежаать, пока не подошёл преподобный, - его слащавый голос подкрадывался, подобно хищнику из-западни, - он притащит свои веноозные ноожки, и мы узнааём что ты за пташка такая, а поотом с соизволения пресвяятого - мы слаавно позабавимся. - Его затрясло в новых приступах хохота, и ворожею передёрнуло от ощущения запятнаности.
- Отпусти меня, распутник, а то не поздоровится! Я же твою морду волосатую с землёй сравняю! - Невинный голосок прижатой Лайры, мог сравниться с имитацией шипения кошки. Крайне рассерженной и злой.
Новый шквал истеричного смеха, обрушился на неё и внутренний голос подсказал: Разговоры здесь не помогут. Липкий страх подступил к горлу, но это ерунда, в сравнении с тем, что могло последовать дальше. С трудом, повернув голову, её зрачки упёрлись в широкую ботву походных сапог. Надвинув зрачки до края, она увидела детину, в полтора её роста, с выбритой наголо головой. Его торс был перехвачен, сжимающим кожаным нагрудником с очерченными складками на пузе, похожими на мышцы и стальными наклёпками. Они, честное слово, смахивали на броши, что Лайра иной раз закалывала себе на кофты. Рука бугристая от мышц, видных даже сквозь слой овчинного свитера, сжимала композитный натяжной лук, который девушка видывала у парочки пришлых странников, заглядывавших на её хутор. Один из них, такой же бугай с ручищами - наковальнями, этим луком, как тростинкой вертел и, так и сяк. А стрелы летели, на версты вперёд. Но это так... никому ненужные подробности.
А вот личико здоровяка вызывало уважение. Ну не смахивал он на тупорылого кретина, без капли мозгов, с таким то носом аккуратным и глазами, прям таки кричащими: - я умный! Не верьте моему облику.
До боли разумный бугай, поддел её сапогом и сплюнул: - Идиот ты Кастар, и не лечишься. Преподобный, мать его, отец, уже наверняка идёт сюда. Отчёты, ему, видите ли, понадобилось заполнить... ай, Бог с ним, - прозванный Эрси, безнадёжно махнул кувалдой, то бишь рукой своей. Слегка помолчал, а после выдал: - Насильничать будешь потом, если это потом - будет. А сейчас хоть торбу перетряси, говорю же тебе. Может, есть чем поживиться.
Не сдерживая своих эмоций, ворожея радостно вздохнула, за что тотчас же была покарана наматыванием волос на пальцы, и дёрганьем. - Не радуйся, дурёхаа. Мы с тобоой ещё не закончили.
Глаза покраснели, но не пролили ни единой слезы, зато видели, к своему несчастью, как загребущие лапищи Эрси, ворошили содержимое её сумы. На склизкую поверхность, вышвыривались пузырьки с эмульсиями, пучки с травами: как лечебными, так и кухарскими. Такая же судьба ждала и крохотную деревянную коробочку, с которой сыпалась бело - розоватая масса, и сливалась с окружающей мокротой.
Ворожея ахнула, от горечи. Мало того, что её житейско-колдовской скарб выпустили ветру на радость, так ещё и её главная гордость ушла коту под хвост. Бугай вытрусил румяна, которые она наносила на лицо по самым особенным датам. Хотя парубки клевали на неё и так, похожие на рыбье пучеглазое...
На неё нашла какая-тодетская обида. Ну, что же этот мерзавец творит! Ещё и Кастар, воспользовавшись её бездействием, стал лезть липким языком в ухо.
Мотнув шеей, она выдернулась из лап мужлана, и попутно сопроводила манёвр - ударом в выпиравший кадык. Дядя Стак хоть был и изрядным алкашом и неряхой, но бить знатно племяшку он обучил, так обучил! Кастар, выпучив глаза, рухнул, схватившись за горло. Этого времени хватило, чтобы девушка оказалась на нетвёрдых ногах, яростно сжимая кулаки. Кастару, ещё досталась парочка зуботычин, от которых он слился с окружающей средой, держась за рёбра.
Его друг среагировал по-своему. Вытянувшись во всю свою нехилую стать, он швырнул ненужный лук и так же само скинул колчан. После этого он двинулся угрожающей стеной на девушку. Взгляд Лайры чего - то задержался на ударах одного кулака об другой здоровяка. Сам же он смотрел до ужаса холодно и отстранённо, словно ему не доставляло удовольствие происходящее, но был вынужден.