Маршал также замер на месте. Судорога боли свела его морщинистое лицо. Прошлогодняя травма ноги, полученная Кракосом во время покушения террориста одиночки, изводила нервы убелённому сединой вояке. Врачи говорили, что вообще хорошо, что стопу удалось сохранить, однако это мало радовало командующего, скорее — злило.
— Ба́тон, тебе нужно более ответственно относиться к лечению, — глава государства неожиданно сурово посмотрел на верного служаку. — Как бы не складывались дела в Десятой, ты должен — просто обязан! — пройти курс реабилитации. И это не обсуждается! Я понимаю твои чувства и разделяю их. Корс-Себирн, напомню, — был мой родной единственный племянник. Расследование продолжается. В данной ситуации, лучшее, что ты можешь сделать — это поправить здоровье, а не гонять олухов в Генштабе своей тростью.
К глубокому сожалению Ба́тона Кракоса, остался безымянным тот поганец, что подорвал себя вместе с маршальским кортежем двадцати килограммовой самодельной бомбой. Не было ни угроз, ни каких-либо заявлений после теракта. Молчали осведомители Тайной Стражи. Все спецслужб Тирании и присланные на помощь из Десятой «ищейки-висельники», вверх дном перевернули всю страну, но так ничего и не накопали. Ба́тон хотел отомстить, но не знал кому. Практически сбежав из столичного военного госпиталя, он с головой ушёл в работу, лишь бы хоть как-то заглушить душевную боль.
«Ведь были же у того смертника родственники какие-нибудь или семья! Совершенно точно были! Они бы, слизь навозная, лично ему ответили за изувеченную ногу и семьдесят пять погибших подчинённых, включая его зятя — командующего 3-й Армией Тирании. За слёзы безутешной красавицы-дочери, овдовевшей едва отпраздновав свой тридцатый день рождения. За плач близнецов-внучат, потерявших героя-отца. Эти безродные твари, — а именно чернь изрыгнула из бесполезной вонючей массы такое отродье, как эта мразь с фугасом! — они бы у него, маршала Тирании, за всё ответили! Он бы живьём кожу с них сдирал, невзирая на пол и возраст! Он бы, он бы…»
С тяжелым вздохом Кракос отогнал скорбные и гневные мысли. Дело превыше всего! Месть — блюдо из разряда холодных закусок.
— Мой Тиран, я безмерно горд, что вы снизошли до дум о моём здоровье. Я знаю, какую душевную травму принесла вашей достопочтенной сестре безвременная смерть вашего племянника, моего зятя — Корс-Себирна. Именно поэтому мне нет покоя на больничной койке. Раны телесные — ничто, по сравнению с болью сердечной. Работа в должности командующего войсками Тирании — вот моё лучшее лекарство. Руководство вверенными мне вами, мой Тиран, сухопутными силами нашей страны гораздо быстрее исцелит седого маршала, чем пилюли и компрессы столичных светил медицины.
Ост-Себирн 29-й пристально посмотрел на собеседника.
— Хорошо, Ба́тон, пусть будет так. Но учти! Если на врачебной комиссии через два дня эскулапы скажут, что твоя прыть чрезмерна и может привести к ухудшению здоровья — ты тут же ляжешь в госпиталь. Беспрекословно.
— Так точно, мой Тиран! — браво вскинул руку в приветственном жесте маршал.
— Вот и замечательно, — улыбнулся глава Четырнадцатого «прозрачного» государства, и похлопал Кракоса по плечу. — Вернёмся к главной теме разговора. Твоя оценка положения дел в Десятой?
Маршал опёрся на трость и вскинул бровями:
— Думаю, дни Десятой Державы сочтены. Войска Западного фронта красных и корпуса их союзников завтра, крайний срок — послезавтра, полностью уничтожат слабые дивизии прикрытия, оставленные Десятосом на линии соприкосновения.
— Да, — со вздохом развёл руками Тиран. — Мало кто в здравом уме мог подумать, что Сталинское красное отрепье столь стремительно начнёт экспансию. За неполную младшую декаду краснозадые генералы вместе с их собратьями не менее краснозадыми послами-консулами смогла прибрать к рукам почти десяток «прозрачных» стран.
Брови маршала вновь взлетели вверх.
Вообще-то, насколько знал Ба́тон, официально подтверждено разведкой добровольное вхождение в Красную Республику двух стран: Девятой и Девятнадцатой. Четвёртую вроде как тоже можно туда приплюсовать, но пока на равнинах Десятой их войска выступают в качестве союзных сил Западного фронта. Будь Четвёртая присоединена к Сталинскому государству, комдивы и комкоры Четвертовикова носили бы красные звезды на погонах, а не на петлицах. Да и номера самих дивизий и корпусов однозначно бы поменяли номера и названия. Ещё «посланница» Смит разгромила Двадцать Четвёртую. Если включить в общий список практически захваченную Десятую, Пятую и Шестую «прозрачные», десяток стран, про который только что упомянул Тиран, точно не набирался. Может он, Ба́тон, чего-то просто не знает?