Закрыв за собою дверь, Велинка выдохнула, облокотившись руками о раковину. Постояв десяток секунд зажмурившись, она медленно подняла голову, встречаясь со своим растрёпанным отражением. Хотелось смалодушничать и просто залечь в ванну, не думать ни о чём пару часов. Девушка нашла чистое ведро и пустила в него тёплую воду. Да уж, как встретишь Новый год, так его и проведёшь. Класс… мечты сбываются.
Когда она вернулась, раб уже выполнил приказ, как мог, растирая и отогревая руками мальчишку. Впрочем, сильно замёрзшим тот не выглядел. Видимо, пробыл на улице совсем недолго. Что по-настоящему не нравилось Велинке, так это побои. Похоже, парнишку били не только руками. Дело могло быть гораздо хуже, чем просто синяки и ссадины.
— Придётся звать врача, — вздохнула она, осматривая его.
— Вы потратитесь на доктора? — слегка изумился её «удачливый талисман».
— А что остаётся? — хмыкнула девушка, набирая номер. — Если не лечить, так можно было и вовсе не подбирать с улицы. Давай пока протрём его немножко. Хоть кровь запёкшуюся, — отдала она рабу кусок тряпки, намочив её в ведре.
Велинка, не спеша, обрабатывала лицо мальчишки и торс. Мужчина занялся второй половиной. Видимо, всерьёз опасаясь, что хозяйка может сильно перевозбудиться от вида съёжившегося хозяйства малолетнего раба и решить немедленно использовать новую игрушку.
Девушка украдкой рассматривала сосредоточенное лицо мужчины. Невыгодный для раба типаж. Черты острые, нос великоват, мимика сдержанная, но иногда в ней сквозит что-то волевое, самостоятельное. На лбу уже прорезалась пара неглубоких морщин. Рановато в его-то возрасте.
Заметив, что его рассматривают, раб поднял голову выше, не прекращая работы.
Наконец, пришёл доктор. Лишнего вывели за дверь. При осмотре разрешили присутствовать только хозяйке. Оставшись один, мужчина медленно прошёлся вдоль окон тёмной гостиной, пытаясь различить их голоса, но доктор говорил тихо и неразборчиво. Раб присел на корточки и прижался спиной к тёплой батарее. Блаженно закрыл глаза. Через пару минут мимо него стремительно прошагал доктор в сопровождении госпожи. Они что-то обсуждали на ходу. Раб не сразу очнулся и встал, как положено, уже после того, как оба скрылись из виду.
— Пойдём, выпьем чего-нибудь, — Велинка окликнула его, возвращаясь. Голос у хозяйки был усталый и охрипший.
Раб зашёл за ней в небольшую кухоньку. Девушка не стала включать лампу, праздничной иллюминации из окна вполне хватало для того, чтобы залить кипятком чай.
— Могу тебе кофе заварить, — в последний момент сонно предложила она. — Что обычно пьёшь?
— Обычно я пью воду из-под крана, — скривился в улыбке раб. Вопрос его развеселил.
— Тогда пей чай, — буркнула девушка, с удовольствием откидываясь на спинку стула. — И сядь уже.
Мужчина слегка поклонился и занял место за столом. Притянул к себе обжигающую чашку. Сделал маленький глоток.
— Ну, чего молчишь? — Велинка зевнула, прикрывая рот рукой. — Тебе ведь интересно, что доктор сказал. Трясёшься за мальчишку.
— Просто забочусь об имуществе госпожи, — холодно произнёс мужчина, глядя на расписное блюдце с сахаром.
— Ну, конечно, — усмехнулась девушка, — скажи уж, что тебе его жалко.
Раб неопределённо пожал плечами, понять что-то по его лицу было трудно.
— Лечить будете? — спросил он недоверчиво.
— Это странно?
— Лечить дорого, — спокойно выдал он, — потому и бросают…
— Ну, с ним-то мне более-менее ясно, — произнесла девушка, моргая тяжелеющими веками, — теперь давай перейдём к твоей персоне.
— Конечно, госпожа. Что прикажете? — мужчина с готовностью поднялся.
— Ты что думаешь, я спокойно не засну, пока никого не поистязаю на ночь? — сонно пробормотала Велинка. — Я имела в виду то, что ты сходишь в душ и приведёшь себя в порядок. Вон, весь в крови измазался…
В крови… в чужой… Это было даже странно. Обычно после хозяйских игр кровь была своя. Если резали неглубоко, то раб мог и сам добраться до ванной: промыть, обработать, зашить… Мужчина, глядя в тёмный потолок комнаты, не спеша провёл рукой по зажившим рубцам. Софа, на которой его положили, была слегка не по росту. Но ноги ведь всегда можно подтянуть. А устроиться он был способен и на квадратном метре. Раб повернул голову в сторону дивана. Мальчишка лежал тихо. Что делал врач, осталось неизвестным, но парнишка задышал ровнее, а на столике у зеркала выросла гора из шприцов, бутылочек и пачек с ампулами.
«Красивая игрушка, — с сожалением подумал мужчина, оценивая внешность парня, — будет чьей-то подстилкой. Вот и вся жизнь».
Сам он как-то сразу выпал из разряда постельных мальчиков. Ещё когда был таким же сопляком. Его покупали, пробовали, но… Не было у него пухлых губок и щенячьего взгляда, а с возрастом пропало и подростковое обаяние. Зато « гадкий утёнок» оказался вынослив. Определённому кругу покупателей это очень нравилось. Его брали, чтоб выместить злость, банально избивая до полусмерти. Брали садисты, умевшие довести боль до безумия. Брали те, кому нравилось покорное сильное тело. Один из последних хозяев тоже был откровенным садистом. Но на нём он отрывался редко и без особого энтузиазма. Его страстью были совсем молоденькие рабы. Покупал по трое — четверо мальчишек за месяц. Рассаживал их по клеткам в своей «игровой» и уж больше ни в чём себе не отказывал. Иногда хозяин приводил и своего «пса». Сажал на цепь у стены, заставлял смотреть… на кровь, глаза подростков полные боли и ужаса. Слушать… крики, рыдания…
Порой, они умоляли и его. Спасти… избавить… добить. Но чем им мог помочь раб на цепи? Он только выл от бессилия и затыкал уши. В конце хозяин его развязывал. Ведь нужно же было кому-то прибираться и выносить трупы. Раб вдоволь насмотрелся на таких же мальчишек, как и тот, что лежал сейчас в этой комнате. Он сам выносил их к этим бакам, иногда ещё живых… Поэтому, когда госпожа только свернула в проулок, он уже знал, что увидит. Ждал, что она брезгливо сморщится, может быть, пару раз подденет носком сапожка избитое тело. Наступит, чтобы выдавить очередной стон. И уйдёт, удовлетворив своё любопытство. А она вдруг решила взять. Зачем?! Раб чуть с ума не сошёл, когда она велела его нести. Он делал всё быстро, боялся, что хозяйка передумает. Прикажет бросить сломанную игрушку на полдороги. Старался успокоить хнычущего мальчишку, пока госпожа не заметила и не разозлилась. Повторял, что всё будет хорошо… Но имел ли на это право? Он не знал, куда его несёт. Могло оказаться так, что хозяйка подобрала эту тушку для своих собак, или ей пришло в голову самой распотрошить ещё живого, дармового раба. Кто она? Откуда взялась? Мужчина свернулся на боку, кутаясь в тёплое одеяло.