"Наденька... я... Наинька... ик-к... Наинька... я щсс... скро... ик-к... приеду домой... Наинька... ну Наинька... ну и хер с тобой, злтая рбка! И пашшшла! Наинька... бля..." - попытался что-то объяснить своей жене Геннадьевич, затем со злостью всей пятерней нажал на кнопку с красной трубкой и стал собираться домой.
Иваныч отпустил дежурного по части обратно сказав, что пока никому ни-ни, сами разберемся, а сам стал ждать нового дежурного и гонять наряд по столовой. Прибыл наконец новый дежурный по столовой. "Юра, тут Сю учудил нежданно - негаданно, так что там тебя Иваныч ждет - не дождется." начальник столовой ушел, а дежурный и помощник наконец-то занялись текущими делами.
*****
Наступила ночь. В этот раз выдалась ясная, тихая ночь с легким морозцем, градусов эдак под двадцать. В небе разгоралось потрясающее полярное "кино" с первой серией в виде цветной ленты от горизонта до горизонта. Личный состав спал чутким сном в своих казармах, дежурный по части, заполнив документацию, наболтавшись с помощником и выслушав доклад от патруля, отправил того спать, а сам приготовился бодрствовать в меру сил. Леха постоял в одном кителе на крыльце, любуясь на открывающееся зрелище, а заодно холодком стряхивая с себя, начинающий накатывать липкими волнами сон.
Чтобы не заснуть раньше времени, он вызвал дежурного из одного из батальонов, оставил его за себя в дежурке, а сам, вместо неудобной и надоевшей шинели. Влез в теплый и гораздо более удобный бушлат и вышел на улицу, чтобы пройти, проверить несение службы на местах.
Красота Северного сияния так и не приелась ему за все годы службы и поэтому он шел не спеша, большей частью глядя на небо, где в это время горело и переливалось потрясающее представление, нежели себе под ноги. Выбоина на асфальте вернула его в настоящее с сопутствующим - "Вот блять!" Все было нормально, люди на местах, служба несется, тем более, что в наряде по части был его батальон и можно было быть более - менее спокойным насчет того, что кто-либо из моряков что-то может внезапно учудить.
Оставшись один, Леха сделал запись в журнале об итогах проверки службы и лениво пощелкал кнопками пульта от недавно установленного в дежурке телевизора. Показывали как обычно - разное говно, телевизор был выключен, единственным занятием стало интересное чтиво.
*****
Сон внезапно накатил очередной волной, сопротивляться которой Леха уже не смог и не захотел. Выслушав очередной доклад от патруля о том, что на маршруте все без замечаний, он посмотрел на часы, до следующего доклада еще целый (!) час, устроился поудобнее в кресле, поднял воротник бушлата и стал "медленно моргать", оставив бодрствовать лишь маленький кусочек головного мозга, чутко реагирующий на всевозможные внезапные раздражители.
В половину четвертого утра, предрассветную тишину полярной ночи разорвал тревожный голос патрульного по парку, раздавшийся над ухом по селекторной связи - "Товарищ майор! На территории парка обнаружено постороннее лицо!" Мозг, натренированный в многочисленных нарядах проснулся моментально. "Твою мать!!! Да что за дурдом!!! Еще не хватало посторонних лиц!" - слово в слово, в сердцах повторил Леха фразу, случайно обороненную днем дежурным по столовой при тушении пожара. "Товарищ майор! Постороннее лицо задержано и обезврежено!"- снова раздался доклад, только уже не тревожным, а скорее - молодцеватым голосом. "Блять!" - родилась первая мысль в Лехиной голове - "Он ему что, штык - нож в брюхо засадил? Обезврежено... ну писец..."
Дождавшись сонно перебирающего ногами вызванного дежурного из батальона, Леха чуть ли не бегом ломанулся в парк. Возле заправочного пункта стоял скрюченный человек в белом, а рядом с ним, в тулупе, из-за этого казавшийся в два раза больше матрос - патрульный.
*****
"Товарищ майор, патрульный по парку матрос ..." - представился он - "Вот, спеленали!!!" "Николаич, ну будь хоть ты человеком!" - взмолился скрюченный, - "Ну дай я хоть за бушлатом зайду, скоро окочурюсь здесь нахер, на морозе совсем!!! Яйца уже ромбиковыми стали!!! Я блять, трезвый уже!!!" Леха повнимательнее вгляделся в фигуру "скрюченного" и разбуженный его истерическим смехом, из комнаты дежурного по парку вылетел еще один матрос - патрульный, так же мирно подремывавший у теплой трубы, в условиях Вооруженных сил, заменявшей батарею. Этим скрюченным оказался тот самый Сю... в миру называвшийся Сергеем Геннадьевичем, который, опасаясь получить "по самое нехочу" от своей любимой Наденьки, домой не пошел. Пользуясь своим служебным положением начальника заправочного пункта, просто открыл его и завалился там в тепле спать. Под утро, почувствовав характерный позыв, бедолага Геннадьич захотел отлить на стенку своей заправки, где и был застигнут врасплох бдительным моряком.
Все бы ничего, но на окрик - "Стой, кто идет!" - последовал ответ перепутавшего день с ночью Сю... - "Да иди ты на ..." Такого поворота дел добросовестный матрос стерпеть не смог и поэтому Геннадьич, из-за нетвердых ног не сумевший добежать до спасительной двери, был вскорости спеленут в чем был - в тапочках и в армейском белье и оставлен трезветь до прихода дежурного.
Утром заместитель командира по тылу пришел на службу раньше остальных заместителей и командира. Леха вкратце доложил ему об обстановке и о ночном шоу. Зампотылу хищно улыбнулся - "Не пошел домой, гад..." Об этом командиру решили не докладывать, все прошло тихо и мирно. Командир на утреннем докладе еще раз отвесил хорошего пинка "мобилизатору" за вчерашнее представление и жизнь снова потекла своим чередом.
Дежурный ушел отдыхать после ночи, а Федор Иваныч "за хобот" притянул к себе в кабинет прятавшегося в автопарке многострадального Сю... где долго любил его с особым наслаждением. Затем, не давая ему опохмелиться, отправил в парк - исполнять должностные обязанности в полном объеме с докладами ему лично о проделанной работе. Сергей Геннадьевич, все утро ожидавший казни и выскочивший из зампотыловского кабинета не получив даже выговора, яростно и старательно работал весь день "за себя и за того парня"...
6