Да, Шкида знала радость взлетов и горечь поражений. Бывало и так, что сегодня в комнате Юнкома работали кружки, готовился очередной номер журнала, и в такие минуты шкидцы вздыхали от полноты счастья. А назавтра все могло сорваться, снова начинались содом и Гоморра и Шкида опять оказывалась на самом дне.
Построение книги в целом и каждой ее главы в отдельности отражает этот своеобразный ритм: развитие действия идет как бы по кругу — начало, кульминация, спад, и вместе с тем возникает ясное представление о поступательном движении, о положительных изменениях и результатах. Книга строится так, что начинаешь видеть, как постепенно складывались традиции, правила и законы Шкиды, как шаг за шагом незаметно менялась она вся в целом и менялся облик каждого ее воспитанника в отдельности.
…С незаметного эпизода начинается история «ростовщика» Слаенова. Никто поначалу не обратил внимания на то, что этот неизвестно откуда взявшийся новичок одолжил голодному шкидцу свою пайку хлеба. Долгое время старшее, четвертое, отделение, где учатся самые сильные и интересные ребята, с некоторым пренебрежением относится ко все более расширяющимся его торговым махинациям среди малышни, но постепенно в страшную аферу втягивается вся Шкида, расколотая властью хлеба и денег на два лагеря: один — голодающий, стонущий под игом все возрастающего хлебного долга; другой — из самых авторитетных, старших купленных Слаеновым, — объедающийся, утопающий в роскоши. Темп повествования нарастает. Авторы описывают жуткий разгул измывающегося над своими жертвами, все более утверждающегося в своем могуществе наглого и грязного паучка.
Но где-то наступает моральная психологическая кульминация. Развращенные подачками Слаенова, старшие все больше начинают чувствовать себя его соучастниками, понимать, что вовсе не младшие, а они, авторитетные старшие, оказались в положении настоящих рабов Слаенова, стали его холопами, обязанными защищать своего хозяина. Гордый и независимый Колька Цыган, которому Слаенов велит отнять у вконец изголодавшихся ребят очередную долговую пайку, вдруг явственно увидел себя в роли держиморды.
В хмурое, все более темнеющее лицо Цыгана впиваются десятки глаз. С трепетом и волнением ждет и читатель: ведь сейчас решится судьба не только должника, но в гораздо большей степени судьба и Цыгана, и всего старшего отделения. Победа над Слаеновым, лишив Цыгана и все четвертое отделение сытого и праздного существования, приносит им самое главное: ощущение человеческой полноценности и радостное сознание установившейся теперь справедливости для всех шкидцев.
Конечно, это не означает, что четвертое отделение уже никогда не совершит дурного поступка и кто-то из них или все они вместе не устроят очередной бузы, но какие-то новые, небывалые прежде чувства и понятия вошли в их сознание, какой-то серьезный моральный барьер взят.
Шкида ищет себя, ищет себе дела по плечу. Захватила в плен, на три месяца вогнала в горячку газетная лихорадка. «Кто поверит теперь, что в годы блокады, голодовки и бумажного кризиса, когда население Совроссии читало газеты только на стенах домов, в Шкидской маленькой республике с населением в шестьдесят человек выходило 60 (шестьдесят) периодических изданий — всех сортов, типов и направлений?»
Глава называется «О шестой державе». Здесь тоже все началось с небольшого конфликта: два редактора «толстого» журнала, Японец и Янкель, разошлись во взглядах на то, каким должен быть журнал — серьезным или развлекательным. Республика осталась на время без прессы, пока неожиданно Янкель не объявил о выходе своего собственного журнала «Комар». Тонкий «Комар» победил, хотя победа досталась нелегко: Янкель похудел, осунулся, потерял сон и аппетит.
Удача Янкеля повлекла за собой неожиданные последствия: возникли десятки журналов индивидуального направлению Эпидемия проникла во все уголки, школа точно вымерла. Ни шума, ни драки на уроках. Журнал, как в крупной азартной игре, стал для каждого чуть ли не ставкой на жизнь. Но постепенно горячка проходит. Ребята устали, они с наслаждением возвращаются к давно заброшенным занятиям.
Глава «О шестой державе» посвящена серьезному увлечению Шкиды. Но авторы верны себе: и здесь они раскрываются как мастера юмора, шутки. Они не пожалеют красок, чтобы описать деятельность издателя журнала «Зори» Горбушки, известного своей фантастической неграмотностью. Посмеиваясь, пишут они об издержках увлечения: о конкуренции между издателями, об их отчаянной борьбе за каждого сотрудника, о том создавшемся в результате невероятном положении, когда все издают, все пишут — читать некому!