Смерть многолика, ибо, когда приходит час забрать душу умершего, ангел принимает облик того, кто был близок почившему, чтобы переход прошел безболезненно и спокойно, но так же у каждой Смерти есть свой, настоящий облик, который виден лишь ее окружению и представителям верхнего и нижнего миров. Раз в несколько тысячелетий душа, заслужившая право стать Смертью, покидает этот пост и отправляется на покой: кто-то уходит в Рай, кто-то остается помогать новой старухе с косой, а кто-то получает крылья.
Бывали случаи, когда на пост Смерти вставал дальний отпрыск самой первой Смерти, которая, как говорится в священном писании, имела трех братьев: Войну, Мор и Голод. Так вышло и с Самаэлем. Он был древним потомком своего предка, некогда также носившего имя Самаэль и служившего Люциферу много веков назад. Падший видел смены своей правой руки немыслимое количество раз, но ни с кем у него не было таких близких отношений, как со своим первым слугой и нынешним ангелом.
Потомки по крови от первого Самаэля и его братьев редко когда занимали свои посты, поскольку их души могли просто этого не хотеть. Они вольны были выбирать себе любую судьбу: к примеру, трое из рода Мора стали ангелами-целителями, а четверо из рода Войны так и вовсе предотвратили несколько войн, вопреки полотну Судьбы и увещеваниям ангельского и демонического сословий. Естественно, что за подобную дерзость все четверо были наказаны, но исправить их деяние уже не представлялось возможным.
Так вот, когда Самаэль занял пост Смерти, первое, что открылось его взору, это комната, где его предшественники наблюдали за судьбами людей, выявляя тех, кто должен был умереть в ближайшее время. Для каждого это выглядело по-разному: кто-то использовал карту мира – если человек умирал, его огонек начинал мерцать и потухал в конце, кто-то зеркала – в них отражалась жизнь смертного, а когда пробивал последний час, зеркало трескалось и гасло. Бастиан же представил свою систему в виде множества свечей: длинные и короткие, толстые и тонкие, черные и белые, и не только.
Каждая олицетворяла в себе человека. Воры, грабители и убийцы обозначались черными и в большинстве своем короткими свечами, наркоманы и тяжело больные – серыми с дырами и как бы изъеденными кислотой краями, великие мученики и праведные души, которым суждено было в дальнейшем стать ангелами – отмечались белыми свечами с золотыми крупицами по краю, дети, не важно, как суждено было пройти их времени – маленькие, аккуратные свечки бледно-голубого цвета, которые потом изменялись под стать своей категории. Но свеча Оливии была особенной.
Из бледно-голубого воскового цилиндра ее свечка превратилась в тонкую белую свечу, не больше восьми сантиметров в высоту. Живой ярко-желтый огонек часто дергался, словно от сильного сквозняка. Сам того не замечая, Самаэль иногда поглядывал на этот огонек, гадая, когда же он успокоится или же погаснет навек. Со временем наблюдать стало некогда, а сбор душ перешел в бумажный вариант. В руках у Ангела стал появляться свиток с именами тех, чей срок вот-вот должен был выйти.
Этот список разбивался на несколько маленьких и раздавался жнецам. И только к некоторым Самаэль сам спускался, дабы отдать дань уважения за праведно и справедливо прожитые годы. Свечи так и остались в своей комнате, но теперь за ними некому было смотреть…
Судьба, как правило, любит постоянство и редко когда позволяет что-то менять. Никто не знает, чем обернется спасение ангелом ребенка на дороге или же забор души демоном в качестве платы за сделку. Для кого-то делаются исключения, а кому-то, даже вопреки всем обстоятельствам, суждено пройти именно тот путь, который был уготован ему Судьбой.
В случае с Оливией Госпожа с колесом хотела все вернуть на круги своя, но в последний момент передумала и позволила Смерти изменить ее путь. В тот же миг свеча из прямой стала словно закрученной в спираль а ее огонек из ярко-рыжего перетек в иссиня-голубой.
Теперь только сам Ангел Смерти был волен решать, жить Оливии Джонсон или же умереть. Такого не было никогда, и именно потому Бастиан в душе боялся совершить ошибку, ведь в его руках горел маленький живой огонек. Огонь души человека, чья жизнь изменилась в тот момент, когда она дала свое согласие на работу с Хозяином Мертвых.
-12-
Разговор с Иваном Сергеевичем прошел довольно спокойно, и самое главное быстро. Олив держалась мужественно и даже нашла в себе силы ответить на рукопожатие Воронова-младшего, когда тот в знак примирения предложил девушке пожать руки.