По человеческим меркам он выглядел лет на сорок-сорок пять, темно-серые с крапинками свинца глаза напоминали грозовое небо или бушующий океан во время шторма. Серый костюм и белая рубашка, выглаженные с иголочки, подчеркивали неестественную бледность кожи. Генрих Оберхоф эмигрировал из Германии пятьсот лет назад вместе с сестрой Гретэль и племянницей Эльзой.
Своих детей у него не было, а муж сестры умер на войне, оставив любимую на попечение брата с малюткой Эли на руках. Когда девочке исполнилось восемнадцать, дядя даровал ей бессмертие. Всего себя, Оберхоф посвящал любимой племяннице, практически заменяя ей отца, и вот теперь его маленькое чудо, любимица, исчезла. Такого удара древний не ожидал, и чуть было не заработал инфаркт, благо подобное в его положении ему не грозило.
Поставив точку в записях, Джонсон оторвала глаза от бумаги и столкнулась взглядом с не то светло-голубыми, не то бледно-зелеными глазами с суженным зрачком. Их обладатель сидел в самом темном углу гостиной, устроив подбородок на сложенной в кулак руке, и пристально изучал сидевшую перед ним девушку.
От такого взгляда у Олив табун мурашек промчался по спине, можно было подумать, что незнакомец видит ее насквозь, заглядывая в самую глубь темных уголков души и запуская в нее свою руку с длинными когтями. Данный образ промелькнул у Лив перед глазами, и когда она резко моргнула, прогоняя видение, то тут же заметила, как правый уголок рта вампира пополз вверх, демонстрируя довольную улыбку сытого кота. Зрачок из круглого на мгновение стал вертикальным, а потом вновь вернулся к прежнему виду.
Безупречный черный костюм с белой рубашкой очень шел владельцу, на мизинце правой руки, которой мужчина подпирал голову, блестел серебряный перстень с алым камнем. Смоляные волнистые волосы, зачесанные назад, открывали широкий лоб, резко очерченные, так что можно порезаться, скулы, покрытые легкой, едва заметной щетиной, выглядели подобно выточенным из камня. Устроившись в глубине кресла и закинув ногу на ногу, хищник старался слиться с той тьмой, что окутывала его со всех сторон. Можно было подумать, что он принадлежит ей, и они оба составляют две половинки одного целого.
Бастиан приметил его еще в самом начале разговора. Этот хитрый, изучающий взгляд откровенно не нравился ангелу, тем более, что он был адресован Оливии. Пока она вместе с Хоффманом опрашивала глав кланов, этот субъект изучал девушку, будто прицениваясь.
Вспыхнувший огонек в глубине глаз и выступившие на несколько миллиметров клыки говорили о крайней степени возбуждения, не будь Самаэль рядом с Олив, шатен бы давно впился ей в шею клыками. Что-то с ним было не так, интуиция подсказывала, что он не так уж прост, как кажется. Смерть хотел просканировать заинтересовавшего его субъекта, но игру в гляделки пришлось прервать, поскольку Воронов отвлек незнакомца, назвав его по имени.
- Позвольте представить, Виктор Рыков. Он возглавлял группу следопытов, искавших всех пропавших девушек.
- Рад знакомству, господа. – Нюхач встал со своего места и пожал руку Бастиана, сдавив его кисть так, что у обычного человека она давно хрустнула, возвещая о переломе всех костей, но ангел растолковал этот жест как вызов, а потому не преминул ответить на него не менее сильным рукопожатием.
Прервав обмен любезностями и одаривая соперника безумной клыкастой улыбкой, Рыков переключил все свое внимание на Оливию. Осторожно, словно боясь навредить хрупкой женской руке, мужчина склонился в глубоком поклоне, едва касаясь губами мягкой кожи кисти, и глубоко втянул носом запах, так манивший его.
- Если у вас возникнут вопросы, мисс, обращайтесь ко мне. Я непременно постараюсь вам помочь, – гипнотизируя Джонсон взглядом, тихим голосом промурлыкал Виктор.
Лив, завороженная голосом следопыта, согласно кивнула, едва не поддавшись желанию прикоснуться к щеке вампира, если бы Самаэль вовремя не положил руку ей на плечо. Девушка сию же секунду очнулась от транса и поспешила мягко вытащить свою ладонь из руки Рыкова, одаривая того скромной и нервной улыбкой.
Бессмертный склонил голову в знак прощания и продолжил улыбаться Оливии, но стоило ему пересечься взглядом с Хоффманом, как вежливое выражение сменилось холодной ненавистью. Смерть даже смог уловить утробный рык, которым вампир одарил противника на прощание, прежде чем удалиться, ссылаясь на занятость.