For the road that you go.
Айрин, улыбаясь своей солнечной улыбкой, закрыла глаза, и уже через секунду я услышала сопение. Но Томас не сдавался и слушал колыбельную дальше, как и всегда, он слушал мои песни до конца.
— May you sail fair
For the far fields of fortune
With diamonds and pearls
At your head and your feet;
And may you need never
To banish misfortune;
May you find kindness
In all that you meet.
Он закрыл глаза, но я видела, что он слушает меня дальше.
— May there always be angels
To watch over you
To guide you each step on the way;
To guard you and keep you
Safe from all harm;
Loo-li loo-li, lai-lay.
Томас уснул, я подоткнула одеяло по бокам и уже хотела встать, как заметила, что его крохотная ручка держит меня за платье. Я легла рядышком с ним, продолжая петь колыбельную. Она очень нравилась мне.
Когда мы с Мэй были маленькими, мама пела ее нам на ночь. Останавливаться не хотелось, поэтому я пела ее дальше:
— May you bring love
And may you bring happiness
Beloved in return
To the end of your days.
Now, fall off to sleep
Iʼm not meaning to keep you
Iʼll just sit for a while
And sing loo-li lai-lay.
May there always be angels
To watch over you
To guide you each step on the way;
To guard you and keep you
Safe from all harm;
Loo-li loo-li, lai-lay.
Loo-li loo-li, lai-lay…
Я, не отрывая взгляда от сына, поправила прядку светлых волос, спадающую прямо ему на глаза.
С другой стороны кровати послышались тихие всхлипы и движение. Я посмотрела на Айрин. На лбу пролегла маленькая морщинка, глаза зажмурены, губы сжаты в тоненькую линию. Ей снится кошмар.
Я протянула руку, обнимая и ее, и Томаса, и взяла ее маленькую ручку. Она мгновенно успокоилась, и снова послышалось лишь только тихое сопение. Глядя на своих детей и прислушиваясь к их дыханию, я уснула.
***
— Астра! Астра, пойдем танцевать! — Айрин схватила девочку за руку и начала кружиться вокруг нее, выплясывая доселе никому неизвестные па.
Поддавшись заразительному веселью девочки, Астра взяла за руку свою маму, а та в свою очередь свою. И вот по комнате уже кружил маленький хоровод.
Я и Томас играли для них на скрипках, Мэй с Джерадом соревновались, кто съест больше пирожных. Вайлет и Селеста снова о чем-то спорили. Это был шестой день рождения близнецов. Вся страна помнит этот день, как свадьбу Принца и Принцессы, но наша семья уже привыкла собираться в нашем доме в Каролине и праздновать свой особый праздник.
В тот чудесный вечер ничего не предвещало беды, дети веселились, взрослые тоже. Но то, что произошло дальше иначе как кошмаром и не назовешь.
Айрин вдруг остановилась, схватилась за шею и часто задышала. Она повернулась ко мне, и в ее глазах я увидела страх. Скрипка выпала у меня из рук и с громким треском ударилась о паркет. Музыка остановилась.
Я подбежала к Айрин, но она уже закатила глаза и потеряла сознание.
— Айрин? Айрин! — Я потрясла ее за плечи, но она не очнулась. — Вайлет! Скорее, нужно отвезти ее в больницу!
Муж моей сестры быстро подхватил Айрин на руки и понес в направлении машины, я побежала за ним. Вся толпа уже понеслась за нами, но Селеста сказала всем остаться с детьми и сама осталась. В машине были только я с Айрин на руках, Вайлет, Кенна и Джеймс.
Айрин все еще не очнулась, но до меня доносилось ее едва уловимое дыхание. Она жива. И с ней все будет в порядке, по-другому и быть не может!
Мы в мгновение ока донеслись до больницы, и я с ребенком на руках побежала внутрь. Я бежала по коридору, сталкиваясь с некоторыми медсестрами и случайными зеваками и не замечая их.
— Врача! — Я добежала до стойки в приемной, где сидела молодая девушка лет двадцати пяти. — Скорее, девушка!
Она подскочила со своего стула, уронив его, и побежала куда-то за дверь. Через несколько секунд она прибежала назад в сопровождении нескольких санитаров, тянущих каталку, и мужчины лет тридцати пяти, который, скорее всего, и был доктором.
Я положила девочку на каталку. Доктор поправил очки, упавшие на нос.
— Что с девочкой?
— Я не знаю! Все было в порядке, а потом она потеряла сознание! — мой голос сорвался на истерический визг.
Доктор утвердительно кивнул. И указал санитарам на коридор. Они послушно повели каталку по указанному направлению.
— С ней все будет в порядке? — Я схватила доктора за рукав. — Отвечайте! С ней все будет хорошо?
— Мэм, мы сделаем все, что в наших силах…
Я почему-то начала злиться, меня обуревала такая ярость. Я злилась на всех: на себя, что не могла предугадать этого, на доктора, что не говорит ничего точного, даже на Вайлет, которая сейчас пыталась оттянуть меня от доктора, схватившись за рукав моего платья.
— Нет! Обещайте, что с ней все будет хорошо!
Вайлет оторвала мою руку от доктора, и он, что-то бормоча, пошел по коридору, где недавно проехала каталка. У меня началась истерика, руки тряслись, а из глаз полились слезы.
— Вайлет, я больше не могу так!
Подруга обняла меня, и я наконец-то позволила себе быть слабой. Я плакала, плакала, пока совсем не обессилела и села ближайший диванчик. Я закрыла глаза и ждала доктора, который ушел, казалось, уже несколько часов назад.
Так я и просидела с закрытыми глазами. Вайлет о чем-то говорила с моей сестрой, после чего они оба ушли. Остались только я и Вайлет. Она села рядом со мной и обняла за плечи.
— Успокойся, все будет в порядке. Вот увидишь, — но голос ее звучал недостаточно уверенно, чтобы он смог переубедить меня.
Открыв глаза, я посмотрела на ее руки, которые она сплела в замок. Я обеспокоенно посмотрела на подругу.
— Вайлет? Где твое кольцо?
Она обеспокоено посмотрела по сторонам.
— Какое кольцо?
— Не притворяйся. Ты отлично знаешь какое. — Вайлет все равно молчала, бесшумно теребя края своей блузки. — Вайлет?
— Я не хотела рассказывать. Я уже несколько недель как развелась со своим мужем.
— Ох! — У меня вырвался вздох, который можно посчитать и удивленным, и сочувственным одновременно. — Но почему?
— У него была другая женщина. Он изменял мне около восьми лет.
— Не может быть!
— Оказывается, может! Помнишь, ты звонила мне, чтобы сообщить о рождении дочки? — Я кивнула. — У меня был не насморк. Тогда я узнала обо всем, но он поклялся, что это было всего раз и вышло случайно. Я, как дура, поверила. Но он соврал и продолжил изменять мне, — она судорожно вздохнула. — Теперь он остался с носом, мой отец выгнал его со своей фирмы. Так что теперь он, можно сказать, нищий! — Она рассмеялась, но смех был больше похож на бульканье.
Я сжала ее руку.
— Ты еще найдешь себе достойного человека, я верю в это.
Она в ответ сжала мою ладонь, и ободряюще улыбнулась:
— И я верю.
***
Прошло, наверное, еще несколько часов, прежде чем доктор появился в том коридоре. Он снял маску и провел рукой по лицу.
Мы обе подскочили, как ошпаренные.
— Доктор? Как она, все в порядке?
На наше великое облегчение, доктор утвердительно кивнул.
— Да, с девочкой сейчас все хорошо, она спит. Но если бы вы приехали чуть позже, все закончилось бы гораздо хуже, — он тяжело вздохнул, от чего я напряглась. Значит, дальше последуют не такие хорошие новости. — У вашей дочери врожденный порок сердца, разве вы не знали об этом?
Вайлет за моей спиной громко охнула.
— Порок сердца? Врожденный? — Сказанные доктором слова все никак не хотели усваиваться в голове. — Но мне сказали, что моя дочь совершенно здорова.
— К сожалению, такое бывает. Быть может, когда она спала, вы слышали хрипы?
— Да, она иногда хрипела во сне, но мы списывали все это на простуду…
Я осела на диванчик и схватилась за голову. Слова доктора эхом отзывались в голове, но для меня в них не было смысла.
— Это можно вылечить?
— Да, но в нашей стране подобные операции на маленькой девочке не согласится делать ни один врач. Слишком большой риск. Я сам соглашаюсь на подобные операции, только если возраст пациента выше двенадцати. Раньше не согласится ни один врач.