Когда я подписывала бумаги в нашем брачном договоре, я была морально готова к близости с ним, ведь, так или иначе, это наш долг. Но я никогда не думала, что это случится на холодном кафеле кухни… более того, что я буду связана… более того, что даже когда моя пытка закончилась, он оставит меня на полу.
Тогда я жалела, что мои руки связаны. Я мечтала только о том, чтобы выпутаться из своих пут и покончить с этими унижениями.
— Америка? — На мое плечо легла рука Королевы. — Ты в порядке?
— Да, — но мой голос показался мне слишком жалким. — Да, все в порядке.
Я почувствовала, как тошнота подкатывает к горлу, и инстинктивно прижала ладонь ко рту.
Я привстала с кресла и едва не упала на пол, потому что почувствовала головокружение, настолько сильное, что на секунду в глазах у меня заплясали темные пятна.
— Прошу простить меня. Я что-то не хорошо чувствую себя, — тяжело дыша, выдавила я.
Я направилась к выходу, но на пол пути в глазах резко потемнело, и я, чтобы не упасть, ухватилась за косяк в дверном проеме. Я сделала еще шаг, но не прошла и метра, как потеряла сознание.
========== Глава 12. Нужно жить моментом. ==========
Когда я очнулась, первым, что я заметила, был белый потолок моих покоев, вторым — доктор, который наклонился надо мной, вдумчиво вглядываясь в какие-то бумаги. Я часто заморгала, пытаясь отогнать от себя боль в бедре, вероятно, на которое я и упала, когда потеряла сознание.
— Леди, — вздохнул доктор, который едва не выронил свою папку, настолько он был удивлен. — Наконец-то вы пришли в себя!
Я, опираясь о кровать, медленно села. Чувствовалось легкое головокружение, но тошноты я больше не ощущала, хотя до конца не была уверена в том, что меня сейчас не вывернет наизнанку. Я в последнее время довольно часто чувствовала слабость, но никогда бы не подумала, что из-за этого могу потерять сознание, да еще и при королеве…
Нахлынули воспоминания о прошедшем. Меня обуяла необходимость провалиться сквозь землю. Для начала что-то неловко мямлить, затем целиком и полностью уйти в воспоминания, после чего потерять сознание на пороге королевских покоев. Пожалуй, и врагу такого не пожелаешь… Чтобы то ни было, это неспроста, но мне просто физически не хотелось услышать очередную плохую новость. Слишком много в моей жизни черных полос, в конце же концов, должна наступить хотя бы одна-единственная светлая?
— У меня для вас чудесная новость, леди!
Мужчина сел на кресло подле меня и снял свои огромные очки с носа, в то время как я с замиранием сердца перебирала случаи, при которых головокружения и тошнота складывались в хорошую новость…
Не может быть… Этого. Не может. Быть…
Я начала судорожно ловить ртом воздух, даже еще до того, как доктор произнес:
— Вы беременны.
— Беременна? — Я едва не схватилась за голову, почувствовав, как паника и страх туманят мысли. — Но мой лечащий врач сказал, что я больше не смогу иметь детей?..
Мужчина задумчиво кивнул и, сцепив руки в замок, наклонился поближе ко мне.
— Такие случаи достаточно редко встречаются на практике, но тем не менее имеют место. Уверен, ваш супруг будет счастлив услышать такую новость.
Я понимала, что при постороннем человеке нельзя снимать маску, но уже совсем потеряла контроль над собой. Я крепко сжала руками волосы, растрепав прическу, из глаз брызнули слезы, которые наверняка смазали макияж, но в ту минуту это нисколько не волновало меня. В голове только крутилось «Нет! Нет! Нет!»
Я просто не могу родить ребенка от Уилла! Не хочу! Это будет моим клеймом на всю жизнь! Я никогда не смогу полюбить этого ребенка так, как люблю Айрин и Томаса! Скорее всего, я буду даже ненавидеть его, а это еще ужаснее. Я буду ненавидеть маленькое беззащитное дитя! Но тем не менее это ребенок Уилла… Я ничего не смогу с собой поделать…
Он, может быть, будет похож на него… у него будут такие же глаза или… волосы, а даже от мысли о Уилле у меня сжимаются кулаки.
— Никто не должен знать,— сквозь зубы процедила я.
Доктор уставился на меня в недоумении.
— Простите?
— Вы все правильно расслышали. Никто. Не должен. Знать.
— Но… — растеряно протянул доктор.
— Мне нужна ваша помощь, мистер Фонз
Доктор все еще с недоумением смотрел на меня. Я сделала глубокий вдох, успокаивая мысли, и произнесла, должно быть, самые страшные слова в своей жизни:
— Вы должны помочь мне избавиться от этого ребенка.
— Что?.. — Доктор едва не схватился за сердце от моей просьбы, но я не обращала на это внимания. Я словно находилась где-то в прострации и старалась оставаться там, чтобы мои эмоции оставались скрытыми от всех. Доктор еще раз для уверенности, что ему не послышалось, посмотрел на меня, а потом, выровнявшись и скрестив руки на груди, произнес: — Это противозаконно. Боюсь, я ничем не могу помочь вам.
— Вы поможете мне. Я заплачу вам любую сумму, какую вы только попросите. Только помогите мне.
— Дело вовсе не в деньгах, леди, а в последствиях. Вы хоть осознаете, что ваши шансы забеременеть после этого равны нулю? — Его голос звучал жестко, но тем не менее все равно тихо.
— Я знаю и полностью отдаю отчет своим действиям! — процедила я сквозь зубы. Мое терпение заканчивалось, и это было явно не к добру.
Мистер Фонз потер пальцами виски и в изнеможении посмотрел на меня.
— Вы будете жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.
— Поверьте, вы даже искорки сожаления в моем взгляде не увидите, — хмыкнула я.
Мы с доктором уставились друг на друга, словно участвуя в молчаливом споре, спустя буквально минуту он сдался.
— Хорошо. Я согласен. Но, пожалуйста, подумайте об этом еще раз, и, может быть, вы передумаете. Это мое условие.
— По рукам, — кивнула я.
Доктор начал собирать бумаги.
— Я скажу Ее Величеству, что у вас просто пониженный гемоглобин, и вам нужно время на отдых.
— Спасибо. — Доктор лишь хмуро кивнул. — За все. Вы даже не представляете, насколько это важно для меня.
— Вы правы — я действительно не представляю, — ответил он и закрыл за собой дверь.
Как только дверь закрылась, грань между реальностью и прострацией мгновенно растворилась, и я едва не задохнулась от собственных слез, которые хлынули из моих глаз. Осознание того, что я сама лично хочу избавиться от своего еще даже не родившегося ребенка давило на меня больше всего.
Я никогда не услышу его смеха, я даже никогда не почувствую, как он толкался бы в моем животе. Я никогда не услышу, как он назовет меня «Мама». Возможно, ему или ей достались бы мои голубые глаза или рыжие волосы, или мой сумасшедший характер…
Но на этого ребенка у Уилла будут все права. Он даже может отобрать его у меня, воспитать из него монстра, подобного ему, а этого допустить нельзя. Ни при каких условиях…
Когда я все окончательно решила относительно ребенка, я глянула на часы. Около половины третьего ночи. Уже довольно поздно, но… мое решение не потерпит отлагательств. Я встала с кровати, едва не свалившись на пол от головокружения, и, накинув халат и надев более-менее приличные балетки, вышла из комнаты.
В коридоре, у каждой двери, стояли гвардейцы, некоторые из них находились в предсонном состоянии, горел тусклый свет, который только усиливал сонную обстановку. Поскольку весь дворец погрузился в сон, добраться до больничного крыла мне не составило никакого труда. Когда я оказалась напротив кабинета Фонза, еще несколько раз оценила, насколько правильное я приняла решение.
Я неуверенно постучала и, не дожидаясь ответа, вошла, едва не столкнувшись нос к носу с доктором, который едва не вскрикнул от испуга.
— Леди? — Он еще раз всмотрелся в мое лицо, словно не был уверен, что это я. — Что привело вас ко мне в такой поздний час?
— Я приняла окончательное решение.