— Я надеюсь, ты не забыла, что у тебя сегодня выступление?
Я как раз доедала огромное яблоко, поэтому мой рот был забит, и просто кивнула в ответ.
— Тогда почему, ответь мне на милость, ты сидишь здесь и не собираешься?
Я проглотила яблоко и выкинула огрызок в урну.
— Я только встала и вообще, не шуми так. Голова болит.
— А у меня голова болит от твоей безответственности. Ведешь себя как ребенок!
Я только сейчас заметила, что в руке у нее был большой пакет. Не обращая внимания на ее жалобы, я кивнула в сторону пакета.
— А это что?
Вайлет раздраженно выдохнула и положила пакет на кресло.
— Это твое платье для выступления. Надевай, и поедем в концертный зал. Там тебя приведут в порядок.
Я зашла за ширму в спальне и достала платье. Оно было очень красивым и, как всегда, катастрофически коротким. Платье было сделано из особой
ткани, которая под разным углом зрения меняла свой цвет. Как по мне, то немного перебор, но с Вайлет в таком настроении спорить не хотелось. Я скинула халат и расстегнула молнию на платье. Забравшись в него, я позвала Вайлет, чтобы она помогла мне застегнуть молнию на спине. Мы мучились над ним около десяти минут, но замок никак не сдавался, совершенно не сходясь на спине.
— Да что же это такое?! — Вайлет больше не в силах была тянуть замок, а я глубоко вдыхать и выдыхать. — Может тебе пора завязывать со своим беспорядочным питанием и сесть на диету?
Я рассмеялась.
— Совсем не смешная шутка.
Я посмотрела на нее. Она раздраженно смотрела на мою слегка пополневшую, по ее мнению, фигуру. Вообще-то, у меня лишь только немного округлились бедра и появился едва заметный животик, но в моих платьях он был не заметен. Но похоже ее это не волновало, потому что она все также буравила меня своими ярко-серыми глазами.
— Ты и не шутишь, — сказала я, скорее утверждая, нежели спрашивая.
Она хлопнула себя по бедрам и выпрямилась.
— Сегодня это уже не важно. Нам срочно нужно достать тебе платье, одно из старых, которое достаточно свободно, чтобы ты могла влезть в него.
— Прекрати. Просто, наверное, портной перепутал мерки. Но такая идея мне больше по душе.
Вайлет все так же странно смотрела на меня. Ее взгляд был мне непонятен. В нем уже не было прежней раздраженности, теперь она уже смотрела на меня скорее с задумчивостью.
— Что-то случилось?
Она тряхнула головой.
— Нет. Ничего. — Она сделала еще одну паузу, после чего, направляясь к двери, полушепотом сказала: — Тогда до вечера, встретимся в гримерке. У меня есть к тебе разговор. Только сначала тебе нужно поторопиться, а иначе опоздаешь на свой же концерт.
Не давая мне возможности расспросить ее, о чем она хочет поговорить, Вайлет кинула мне джинсы и футболку, а сама пошла за водителем.
Одевшись, я поправила свои волосы и вышла из номера. Когда я вышла из отеля, в нос мне ударил холодный морской ветер и шарф налетел на лицо. Наслаждаясь этим ароматом, я поправила шарф, закрыла глаза и поплелась к машине. За рулем сидел Алекс — мой водитель.
Он повернул зеркало, чтобы видеть меня и завел двигатель.
— Доброе утро, Леди. Концертный зал?
— Доброе. Да, сегодня нам туда. А где Вайлет?
Он поправил свое зеркало, и мы поехали.
— Она поехала за Леди Селестой. В подробностях она мне не объяснила.
— Что ж, ну хорошо.
Весь остальной путь мы проехали молча. Не знаю, о чем думал Алекс, я же думала о Кроссе.
Мне все не давал покоя вопрос: что ему нужно от меня? Слава? Это уж вряд ли, он и так почти советник, зачем ему жениться на Королевской Брошенке? У меня миллионы вопросов, и ответы на них я, наверное, не узнаю. Только если не…
Ну уж нет. Даже думать забудь о том, чтобы назначать ему встречу, Америка. На встрече он потребует ответа на предложение. А как только он узнает об отказе, сразу же исчезнет.
Но ведь с ответом можно повременить. Сказать, что я еще не готова и просто хочу познакомиться с ним поближе… А вдруг я узнаю что-нибудь, что окажется мне весьма полезным?
Все равно это дурная идея.
Когда я приехала к месту назначения, меня сразу же окружили несколько человек, которые повели меня в мою гримерку. Один из них говорил что-то о порядке песен, другая — о подборе прически, третья — о макияже.
Я даже не заметила среди всей этой кутерьмы, как мы попали в гримерку. С того момента, как я пересекла ее порог, суматоха только усилилась, теперь вокруг меня крутилась еще и Вайлет, размахивая перед глазами платьями. Я ткнула в первое попавшееся, но ее, похоже, удовлетворил мой выбор. Толкотня закончилась лишь тогда, когда макияж был нанесен, прическа сделана, а платье — на мне. Я села на небольшой стул, стоящий перед трюмо, и взглянула на свое отражение, запустив руки в волосы. Как бы я не старалась, я не могла найти в своем отражении себя.
Яркие тени. Красные напомаженные губы. Волосы, необычно уложенные и свободно струящиеся по спине. На меня смотрела какая-то чужая девушка. Но не я. И как бы я не старалась, я уже не смогу вернуть все назад. Все что мне остается — это смириться.
Стараясь смахнуть с себя грусть, я помахала руками перед лицом и решила посмотреть, как на концерт стекаются люди. Когда я вышла из гримерной, меня сразу же перехватила Вайлет.
— Я уж думала, ты никогда не выйдешь оттуда. Скорее, публика ждет!
— Погоди, погоди! Неужели уже начало?
Она посмотрела на меня, как на сумасшедшую.
— Тебе, пожалуй, нужно взять отдых. Что-то ты стала слишком рассеянной для своих восемнадцати лет.
— Брось ты это. Я не рассеянная, просто…
Вайлет, громко хмыкнув, испытующе посмотрела на меня.
— Просто что?
— Отлично! Подловила! Да, я не знаю, что со мной происходит.
Она удовлетворенно кивнула и встала напротив меня таким образом, чтобы я стояла спиной к сцене. А я и не заметила, как мы туда дошли.
— Зато я, похоже, знаю.
— Что ты…
«… имеешь ввиду?» — хотела сказать я, но она толкнула меня к пока неосвещенной сцене, и у меня не осталось выбора, кроме как идти на сцену.
Услышав стук каблуков, издаваемый моими туфлями и отдающийся гулким эхом в огромном пространстве, толпа зааплодировала и возбужденно загудела.
Я стояла посреди сцены с микрофоном, стоящим на штативе напротив меня. Свет в зале направили таким образом, что он полностью осветил меня сверху. Я даже ощущала тени от ресниц на своих щеках. Я взяла в руки микрофон.
— Добрый день, Алленс! — Последовала новая волна аплодисментов. — Я очень рада, что вы все пришли на мой концерт. Хочу поделиться секретом, вы — моя самая любимая провинция. — Все были явно польщены. — Но я не могу лгать вам, поэтому скажу, что так я говорю в каждой провинции! — Толпа рассмеялась. — Итак, мы начинаем!
Толпа снова загудела. И из колонок полилась музыка. Я пела песню за песней, особо не отвлекаясь на значения слов в них.
Спев уже по счету восьмую песню, я заговорила:
— В знак благодарности, что вы так тепло приняли меня в вашей провинции, я спою свою новую песню.
Толпа оживленно загудела, и я начала петь песню. От этой песни я не могла отгородиться. Она в отличие от остальных была о чувствах, что терзают меня сейчас, но в то же время словно давала надежду, что все еще можно изменить, в отличие от того, что происходит в реальности.
— Together, to be. Together, and be… — я пела последний припев, и в душе меня терзали слезы, но я должна продержаться до конца выступления.
В одно мгновение в глазах у меня потемнело, и ноги подкосились. Последнее, что я помню — это удар о холодный пол.
***
Когда я очнулась в гримерке, я даже немного удивилась. У меня был обморок. Исходя из этого, не должна ли сейчас вокруг меня бегать куча врачей?
— Наконец-то! — Вайлет встала с кресла, стоящего неподалеку, и подошла ко мне. — Ты даже не представляешь, насколько было тяжело прогнать все двадцать восемь бригад врачей, которых прислали твои поклонники.