Джордж с матерью уже ждали их, когда они подъехали к дому, и мать была явно сердита на Пакстон.
— Я надеялась, что вы будете дома гораздо раньше.
У них была Аллисон, и мать думала, что Пакстон изменит свое поведение ради гостьи, но Пакстон проигнорировала это замечание.
— Я показывала Питеру достопримечательности. Питер, — сказала она официальным тоном, — моя мама, Беатрис Эндрюз, мой брат Джордж и его… подруга Аллисон Ли. — Мать обычно добавляла, что Аллисон является родственницей великого генерала конфедератов.
Пакстон ждала все лето, пока Джордж сделает предложение Аллисон, но по каким-то причинам он не делал этого. В тридцать три года он не хотел торопиться, несмотря на то что Аллисон в свой тридцать один год уже давно созрела, для замужества.
— Это Питер Вильсон, — объяснила она всем, будто они ни разу не слышали о его существовании. — Его сестра Габби — моя соседка по комнате. — Все обменялись вежливыми приветствиями и рукопожатиями. Джордж предложил Питеру выпить, Питер попросил джина с тоником. В комнате было очень жарко, и вентилятор не справлялся с массой горячего воздуха с улицы, но все старались не замечать этого. Квинни приготовила свои лучшие закуски, но Аллисон попробовала их с обычным сдержанным и невозмутимым видом. Пакстон уже давно поняла, что общаться с ней она не сможет.
Питер был общителен со всеми, хотя мать казалась чересчур церемонной, Джордж невыносимо скучен, а Аллисон выглядела безмолвной куклой. Они с Пакстон никогда не говорили, но она несколько раз призналась Джорджу, что не понимает ее. Про себя она считала Пакстон грубой и упрямой. Аллисон весь вечер рассказывала Джорджу, какие занавески она заказала себе в спальню. Питер попытался было рассказать, чем он занимается на Миссисипи, но никто не проявил к этому никакого интереса, и мать решила переменить тему разговора. Питер решил, что Беатрис разочарована тем, чем он занимается, и таким образом помогла ему выйти из затруднения. Но потом понял, что им просто не интересно все, О чем он с таким жаром распространялся. Он вдруг увидел воочию, насколько сложно общаться с родными Пакстон. От них веяло холодом и тоской, как будто их мнения сохранились неизменными со времен средневековья.
Он переключился па разговор о путешествии родителей по Европе, что казалось вполне нейтральной темой. Матери Пакстон показалось любопытным, что люди отдыхают на юге Франции, и как можно более вежливо она поинтересовалась, чем занимается его отец. Питер был удивлен, что Пакстон не сказала ей этого.
— Он… ну… он работает для газеты в Сан-Франциско. — Он посчитал нескромным сообщать, что отец владеет газетой.
— Как замечательно, — произнесла Беатрис Эндрюз с разочарованными нотками в голосе. — А ты, значит, собираешься стать юристом. — Он кивнул, лишенный дара речи от ее ледяной интонации. Беатрис оказалась в точности такой, как ее описала Пакстон, даже больше того… От ней веяло ледяным холодом. — Отец Пакстон был адвокатом. Ее брат, — и она указала глазами на Джорджа, — врач. — Врач была единственная профессия, которая, по ее мнению, чего-то стоила.
— Это прекрасно, — ответил Питер, чувствуя, как деревенеет его язык, и желая знать, долго ли ему еще придется разговаривать с ними, и как Пакстон удается жить в этом доме?!
Ничего удивительного в том, что она стала такой грустной, когда вошла в дом. Пакстон была так не похожа на них всех. — Аллисон, а чем вы занимаетесь?
— Я… а почему… Ax… — Аллисон даже вздрогнула от неожиданного вопроса, обращенного прямо к ней, и совершенно растерялась, не зная, что же ответить. Что с тех пор, как окончила школу, искала себе подходящего кандидата в мужья? — Я… я увлекаюсь работой в саду…
— Аллисон оказывает большую помощь нам в Юниор-лиге, не так ли, дорогая? — пришла ей на помощь миссис Эндрюз.
После чего обратилась к Питеру:
— Ее прапрадядя был генерал Ли. Тот самый генерал Ли. Я уверена, вы знаете, кто это такой?
— Да, конечно. — Питер чувствовал, что сейчас не выдержит и с криком выбежит из комнаты. В его жизни не было более длинного обеда с таким молчанием за обеденным столом, неловкими попытками поддержать беседу, и только ободрительные подмигивания и похлопывания по спине Квинни и взгляды Пакстон помогли ему вынести эту муку. Казалось, прошла вечность до того, как они вернулись к нему в отель и он сорвал с себя галстук и с рычанием рухнул на кровать. Все было ясно, и вряд ли стоило делиться впечатлением от вечера. Они решили съездить куда-нибудь немного потанцевать.
— Боже мой, малыш, как ты терпишь? Это самые тяжелые и зашоренные люди, которых я когда-нибудь встречал. Я знаю, мне не стоит так говорить о твоей семье, но мне казалось, я не доживу до конца обеда.
— Они на самом деле невыносимы. Я не знаю, о чем с ними разговаривать. Я все время чувствую себя чужой. — Пакстон приблизилась к нему.
— Так оно и есть. Трудно представить себе, что ты их родственница. Твой брат — самый занудный из знакомых мне мужчин, его подруга — самая пресная и закомплексованная особа, с которой я когда-либо общался, но твоя мать — это просто какой-то айсберг.
Пакстон радостно улыбнулась, благодарная ему за поддержку. Она нашла у него оправдание своим поступкам и поняла, что у нее теперь в этом мире есть еще один родной человек, кроме Квинни.
Питер не думал, что существуют люди, так не похожие на его семью и Пакстон.