— Я хотел бы увидеть твоего отца.
— Я тоже. Он полюбил бы тебя.
— Уверен, что тоже полюбил бы его. Но не могу понять, как такой человек, о ком ты столько рассказывала, мог жить с твоей матерью.
— Не думаю, что он был очень счастлив с, ней. Мне было всего одиннадцать, когда он умер, и я не знаю всех подробностей их отношений.
— Может быть, это и к лучшему. Слава Богу, ты уехала в Беркли. — Ему трудно было вообразить, что произошло бы с ней, останься она здесь. Это могло покалечить ей жизнь и душу.
Он выпил три порции джина с тоником за вечер, и они, наверное, решили, что гость Пакстон алкоголик.
Пакстон побыла с ним столько, сколько смогла, затем он отвез ее домой. К великому удивлению Пакстон, мать ожидала ее, чего никогда не делала, и это было недобрым предзнаменованием.
— Скажи мне честно, что этот парень значит для тебя? — огорошила она Пакстон, едва та переступила порог.
— Он мой друг и нравится мне.
— Ты любишь его. — Слова матери звучали так резко, будто она стреляла ими из пушки. Беатрис явно хотела, чтобы дочь упала перед ней на колени и просила прощения.
— Возможно. — Пакстон не хотела врать и не хотела ссориться в этот вечер. Мать сидела на диване в вечернем платье, перед ней стоял бокал с шерри. — Мне нравится его семья, его сестра — моя подруга, его родители прекрасно относятся ко мне.
— Почему? — Вопрос был настолько несуразным, что Пакстон не сразу нашлась, как на него ответить.
— Что значит «почему»? Потому, что я нравлюсь им.
— Может быть, потому, что они считают, что ты — удачная стартовая площадка для карьеры их сына? Ты никогда не задумывалась над таким объяснением? — Пакстон могла только расхохотаться над этим предположением, но это было бы слишком грубо в разговоре с Беатрис.
— Не думаю, что это похоже на правду.
— Почему бы нет?
— Мама… — Пакстон не знала, как лучше объяснить ей, но правда, вероятно, была лучшим выходом из ситуации. — Они владеют второй по величине газетой Сан-Франциско. Они не хотят меня использовать в своих интересах, они просто любят меня.
— В таком случае они чересчур просты, — резко сказала мать. По ее мнению, все люди с Запада были простаками, не исключая и Питера Вильсона.
— Они не простаки. — Пакстон стало больно от неприкрытой неприязни, которую демонстрировала мать по отношению к человеку, которого она любила. Это так сильно отличалось от той теплоты, которую проявляли по отношению к Пакстон родители Питера. — Они чудесные люди, поверь мне.
— Я не желаю, чтобы ты возвращалась в Беркли. — Это требование сразило Пакстон наповал, она тяжело опустилась в ближайшее кресло, не веря собственным ушам.
— Но мне хорошо там. Беркли замечательная школа, я неплохо учусь. Мама, я не хочу оставаться здесь.
— Ты останешься, если я потребую этого. Тебе всего девятнадцать, и то, что отец оставил тебе небольшое содержание, ничего не значит. Ты не можешь быть независимой в этом возрасте.
— Мне грустно, если ты так думаешь. — Пакстон изо всех сил старалась сохранять спокойствие, она была гораздо опытнее и взрослее многих своих сверстниц. — Я не останусь в Саванне.
— Можно мне полюбопытствовать, почему?
— Потому, что мне плохо здесь. Я хочу увидеть мир. После того как я закончу колледж, я собираюсь поехать за границу на некоторое время. — Даже Питер одобрял ее стремление узнать другие страны.
— Ты спишь с ним, не так ли? — Это был самый тяжелый удар, которого Пакетов; никак не ожидала.
— Конечно, нет.
— Нет, ты спишь. Это видно по тому, что ты ведешь себя, как дешевая потаскушка. Калифорния испортила тебя, это заметили даже твой брат и Аллисон. — Мать специально говорила самые страшные слова, чтобы побольнее ранить Пакстон.
— Мне неприятно слышать это. — Пакстон встала, не желая больше выслушивать подобное. — Я иду спать.
— Я хотела бы, чтобы ты подумала о моих словах.
— О том, чтобы стать проституткой? — холодно отрезала Пакстон, но мать не заметила ее обиды.
— О том, чтобы остаться здесь. Подумай хорошенько, прежде чем возвращаться в Калифорнию.
— Я не буду думать, я просто уеду, — с грустью ответила она и пошла к себе наверх.
Пакстон встретила Питера на следующий день у него в отеле и рассказала о произошедшем разговоре. Но еще раньше он догадался обо всем по выражению ее лица.
— Она что-то сказала тебе? Она расстроилась?
— Расстроилась? — Пакстон засмеялась, в первый раз она позволила себе резкость тона. — Нет, моя мать никогда не расстраивается, к сожалению. Она хочет вернуть меня в здешнюю школу. — Питер изменился в лице, услышав это, но Пакстон поспешила поцеловать его и успокоить. — Представляешь, она сказала, что я превратилась в Калифорнии в потаскушку и что даже мой брат и Аллисон заметили это и это очень обеспокоило их.
— Вот сволочи… как они могут. — Питер рассвирепел, но она закрыла ему рот поцелуем.
— Бог с ними. Я приеду в Беркли через четыре недели. Но не знаю, вернусь ли сюда когда-нибудь. Не уверена, что смогу это сделать, она слишком сильно оскорбила меня. Они все время хотят уязвить меня.
— А может она запретить тебе уехать? — обеспокоенно поинтересовался Питер и стал придумывать, как защитить Пакстон, но она покачала головой. Она была огорчена и от этою выглядела еще взрослее и независимее.
— Нет, не может. Отец оставил мне достаточно денег, чтобы оплатить обучение и прожить первое время. Потом я буду работать, не в этом дело. Она может помочь мне, если я вернусь домой и проведу остаток дней в Юниор-лиге, но я не сделаю этого, так что я все равно ничего не теряю. Я ни за что не вернусь сюда. — Она была уверена в своих словах.