Задумавшись, я не сразу понял, что идеально вижу обоими глазами. Позже я еще испытаю починенный глаз в темноте и в сумерках, но уже понимал: вижу отлично. Как же я устал от плоского изображения и урезанного обзора. Осталось вернуть знаменитый шайрасский нюх. Оказывается, даже внешность меня не заботила так, как вечный вопрос: восстановится ли мое обоняние?
Терпеливо выносил все тесты и исследования доктора, и наконец он вынес вердикт, что зрение мое полностью восстановлено.
Далее я без особого энтузиазма отнесся к сканированию лица. Но я понимал, что это необходимость, мне будет проще в жизни с нормальным лицом, чем с обезображенным. Ясно, что полностью воссоздать его прежним маловероятно по той причине, что у меня нет своего изображения, и я даже не помнил, как выглядел раньше.
Так и наступило предрассветное время, когда мне пришла пора уходить.
Как только ткани глаза полностью приживутся, доктор Лансей сможет приступить к следующему этапу моего лечения. А я должен буду понять, готов ли я довериться снова.
Несмотря на все мои уверения, что доберусь сам, птичка настояла на том, что проводит меня. Но прежде целитель заставил поесть и влил в меня еще пару концентратов странной субстанции. Девочка отказывалась от еды в столь раннее время. Понятно, почему она тонкая как ветка, ничего не ест. А ведь сама не спала всю ночь и ходила за мной в лес, не мешало и ей подкрепиться перед доро́гой. Я же проглотил выданный мне рацион минут за пять и не поморщившись запил положенными питательными коктейлями, весьма противными на вкус.
Пожилой доктор вновь заклеил прооперированный глаз мембраной, наказав не мочить, не чесать и всячески беречь роговицу, пока она полностью не приживется.
Учитывая его наставления, у меня назрела новая проблема с возвращением. Я не мог проползти по тому мосту, как бы ни старался. И остаться здесь тоже было нельзя. Мало ли кого из работников приведут на лечение, и персонал, работающий в клинике в дневное время, скоро прибудет.
Птаха заверила меня, что есть другой мост, но дорога к нему более длительна. За неимением другого варианта я предложил выдвигаться.
Обратный путь по подземелью к выходу мне был уже знаком, но я все равно не упускал из виду повороты, лестницы и переходы, чтобы точно отложить их в памяти.
Дорога вдоль реки до другого моста, по которому я мог продвигаться, заняла почти в два раза больше времени, чем до веревочного. Птичка уже еле переставляла ноги, и я подхватил ее на руки. Земля к утру остыла, покрывшись изморозью.
«Доберемся до лесного дома, заставлю поесть и отдохнуть, прежде чем отпущу обратно», – решил я, скользя к цели. Бережно прижимал к себе хрупкую птичку, которая пригревшись на руках, доверчиво положила голову на мое плечо.
Аккуратно стянув с девочки бушлат и сапоги, положил ее на свою кровать и накрыл одеялом, дома было прохладно для человека. Другие две кровати так и стояли не заправленные за ненадобностью.
Вначале я добавил отопление, выставив его на двадцать четыре градуса. Мне же вполне комфортно жилось и при восемнадцати по Цельсию. Включил нагрев воды, чтобы, проснувшись, она могла с комфортом умыться, и тихо выскользнул на кухню. Нужно озаботиться завтраком. Я умел готовить незамысловатые, но вполне вкусные блюда. В духовом шкафу запек воздушный омлет с сыром и томатами. На гриль-сковороде поджарил жирные мясные колбаски, у меня ими оказался забит весь морозильный шкаф. Сделал тосты и намазал их зеленой пастой из оливок и вяленых помидор. Себе я привычно приготовил черный кофе, а девчонке – ее любимый улун, помнил, птичка не пьет кофе вовсе. Не зря в одиночестве я штудировал книги, как правильно заваривать чай. Пора было будить птаху.
В спальне замер, глядя на спящую девочку, которая обняла мою подушку и громко сопела, безмятежно погрузившись в глубокий сон. Осторожно провел рукой по ее щеке, убирая спутанные волосы. Жаль будить, но девчонке нужно поесть. Пусть потом спит дальше.
И поймал себя на мысли: «Очень уж странно я веду себя для шайраса, что решил держаться подальше от девчонки».
Глава 7. Проблеск
Последующие два десятка дней были подозрительно похожи один на другой.
И вот наступил момент, когда можно было сказать: я полностью здоров. Не учитывая таких нюансов, как память и полноценный нюх. Но они могут никогда не вернуться. Если бы мне была доступна шайрасская медицина сразу после травм и хотя бы обычное полноценное питание, а не одна холодная речка и противная сырая рыба, мне потребовалось бы значительно меньше времени на регенерацию. О перенесенных мучениях я вспоминать не хотел. Это осталось давно позади.