Немного изучив склон, я нашел в кустах нишу, удачно созданную природой. Со всех сторон нас окружала сплошная листва. Густые ветки и крупные кожистые листья надежно прятали от посторонних глаз. Я не видел у вторженцев поисковых животных, а люди сами не смогут найти нас по запаху. Надеялся услышать и почуять неприятеля раньше, чем он обнаружит нас.
На землю набросал тех же самых веток с листьями. Их я срезал с разных кустов, чтобы не оголять кусты в одном месте и никак не выдать наше присутствие.
Поужинали мы из запасов, что принесла Аделин в тот дом, не пришлось добывать пропитание. Горячая еда и костер послужили бы хорошим подспорьем нынешней ночью, но нам пришлось обойтись без него. Мне тоже требовался отдых. Кто знает, какой путь предстоит преодолеть завтра. К тому же у меня не было никакой уверенности, что разожженный огонь никто не заметит. И кроме того, продукты могли испортиться, лучшим вариантом было их съесть. Аделин принесла с собой вяленое мясо с сыром, свежий хлеб и пироги с вареньем. Запивали просто водой, не до горячих напитков. А назавтра я решу вопрос с полноценным питанием. В светлое время пламя и дым издалека заметить гораздо сложнее. Я знал, как надо разжигать костер и готовить на нем, чтобы не засветиться.
– Ссашшин, здесь вроде никого нет, мы можем поговорить? – робея спросила меня девочка и несмело заглядывала в глаза.
Непривычно мне было видеть мямлившего боевого воробья.
– Можем, только тихо, – прошептал я Аделин на ухо, устраивая удобно на себе и разрешил: – Говори.
– Я должна была предупредить тебя о действии синих трюфелей, – гораздо смелее произнесла она. – А потом уже предлагать угощение. Прости меня! Я не подумала о возможных последствиях. И о том, что обманываю тебя. Наверно, мне в тот момент казалось это небольшой шалостью. Дозировку я тоже не знала. На всякий случай сама ела совсем чуть-чуть. Но мне хватило, чтобы почувствовать на себе их действие. Даже не представляю, каково было тебе, – уже едва слышно закончила она.
Птаха хорошо подумала о своем поступке. И раз шла с раннего утра извиняться, значит обладала достаточной смелостью и мудростью не только для признания своих ошибок, но и для того, чтобы попросить прощения. На что способны немногие взрослые. Может Аделин и не такая уж незрелая.
– Ты не представляешь, какую ночь мне обеспечила, глупая птаха, – невесело усмехнулся я. – Но хуже всего было чувствовать, что меня использовали. С тобой я забылся. Сколько тебе лет на самом деле? Ты всегда такая смелая, управляешь больши́м домом и немаленькой группой людей. Ничего не боишься. А сама – ребенок.
– Я давно не ребенок! – возмутилась Аделин. – После всего ты больше не захочешь… меня? Будешь воспринимать как неразумную девчонку? – тихо-тихо прошептала, мучивший ее вопрос. Ерзала по мне круглым задом, рисуя узоры пальцами то на моей груди, то хвосте, мягко надавливала и обрисовывала чешуйки.
Она продолжала также будоражить во мне желания. И они никак не были связаны с целомудренным времяпровождением.
– Даже не думай, Аделин! – рыкнув, я впился в ее губы.
Целовал, подчиняя себе, крепко притянув за затылок. Таранил языком ее сладкий рот, снова не сдерживаясь демонстрировал, что я сделаю с ней потом, когда мы будем в безопасности.
– Еще подобная выходка, и ты нарвешься на наказание, маленькая пичуга, – тихо урчал я, наслаждаясь ее отзывчивостью.
Нам не нужны эти идиотские грибы. Птаха ярко горела и плавилась в моих руках. Чувственная. Горячая. Аромат ее желания почти затмил запах прежнего владельца костюма. Я все больше принимал птичку своей. Да, не по шайрасским меркам. Но разве это важно? В какой-то момент мне стало безразлично. Уйди она из моей жизни или погибни сегодня, для меня это обернулось бы катастрофой.
– Нам пора отдыхать, – объявил я, немного полюбовавшись ее взбудораженным видом.
Перед тем как лечь спать я предварительно упаковал все наши вещи. Лег спиной на листву. Немного поежился от контакта холодной поверхности с голой кожей, но быстро начал согреваться. Рюкзак положил под голову, сумки Аделин рядом. Как и оружие оставил в доступе, на расстоянии вытянутой руки.
Крепко прижимал птичку к своей груди. Обнимал, чтобы девчонке было теплее. Ее прохладные ладони плотно прилегали к моей обнаженной коже и медленно согревались.
– Папа. Как он там? – снова заговорила она. – Сходит с ума, не зная, где я. Думает, что я одна. Или, что меня уже нет в живых.
– Мы постараемся поскорее вернуть тебя ему. Или сообщить, что с тобой все в порядке. Но без риска для жизни. Спешка не поможет ни тебе, ни твоему отцу. Спи, птичка. Сегодня мы выбрались. И нам нужен отдых. А завтра будем действовать по ситуации.