Мадам Конье промакнула увлажнившиеся глаза платочком.
– Ах, по́лно! Я не собиралась плакать. Могу ли называть вас Александр? Выпьем чаю? От вина́ вы, наверняка, откажетесь…
На мой кивок лукавая мадам махом изменила настрой. Засветилась лицом, конкурируя с жемчужными люстрами в ресторане.
– Гран-мер Жолен, давайте договоримся. Я выпью с вами чай, а вы без новых трюков долетите до Ригеля. По рукам?
– Торгуетесь, Александр? – женщина махнула официанту. – Я согласна. С вас беседа и чай. С меня – примерное поведение до са́мого Ригеля. Обещаю вам.
– Вы так похожи на моего сына, – повторила женщина. – Он тоже был пилотом. На одном из известных фрегатов. К огромному сожалению, тот корабль взорвался. Скоро будет десять лет от того трагичного события. А будто это случилось вчера, когда ко мне постучались в дверь и сообщили об ужасной новости. Я была у себя дома, на Тулузе. Муж мне оставил большое поместье с виноградниками. Когда я выходи́ла за него замуж, я ничего не понимала ни в вине, ни в виноградниках. А теперь наша винодельня одна из лучших в Коалиции. Мой сын не успел оставить внуков, у них были сложности с его любимой. Думал, как закончится контракт, он вернется и найдет способ все исправить. А вышло так, что моего Жака больше нет. Он был единственным ребенком. Как и давно нет мужа. – Снова тяжело вздохнула мадам. – А у вас есть любимая, молодой шайрас?
– Да… Она учится. Но уже через четыре недели у ее курса выпускной экзамен, – вдруг поделился я. Никому не рассказывал ранее об этом.
– Приезжайте ко мне на Тулузу, капитан. Наша соседка Тоскана, не перепутайте. – Смеялась она. – На нашей планете чуть прохладнее, в отличие от тосканского парника, – мадам протягивает мне визитку. Я сразу отсканировал ее на комм. – Приезжайте. Один или со своей любимой. Я покажу вам виноградники. И может тогда мы выпьем не только чаю, капитан.
Мы немного помолчали, окунувшись в свои мысли.
– Мой сын откладывал. Он думал, у него достаточно времени впереди. А как жизнь повернется – никто не знал. Спасибо вам за чай, молодой шайрас, – с грустной улыбкой поблагодарила пожилая женщина.
Беседа с загадочной мадам на удивление оказалась приятной и не раздражающей. Мне стало так очевидно, что она страдает от одиночества, и понятно ее желание поговорить именно со мной.
Это вовсе не означало, что я полечу на Тоскану и в систему Эйч Ди в Созвездии Парусов. Заманчиво. Может быть, когда-нибудь. Я ничуть не сомневался в своих планах насчет Аделин, но разговор с мадам еще раз дал мне понять: откладывать не стоит.
Жолин Конье, как и обещала, не устраивала больше скандалов. И я убрал ее из черного списка корпорации «Дальние горизонты».
Полет до Ригеля завершился без приключений. Моя команда передала корабль на плановое сервисное обслуживание. Я подготовил отчеты, прошел необходимый контроль, отметился где нужно. Сдал оружие, рабочий комм и браслет. И был свободен. На целых два месяца.
Квартиру в комплексе апартаментов для сотрудников я взял только на ночь. А завтра днем у меня вылет прямиком до Проксимы b. А оттуда уже на Землю. За три года, что я не был на Земле, маршрут в том направлении изменился вследствие сниженных цен на арканиум. Путь стал короче и занимал меньше времени. Прежний маршрут через Каптейн никуда не делся, но новая альтернатива меня устраивала больше.
Освежившись, я переоделся в свободную одежду, а капитанский китель и остальную форму отправил в терминал для стирки. Потом свою форму, готовую и выглаженную, получу по возвращении в офисе. Поужинать я спустится в ресторан на первом этаже комплекса апартаментов и, не успел с удобством усесться и сделать заказ через голоменю, как ко мне подошел официант.
– Капитан Мар, там снаружи один человек о вас спрашивал. Что мне ему сказать? Мужчина представился Леоном Морелли, сказал, что он ваш давний хороший знакомый.
Морелли. У меня были двойственные чувства к отцу птички. Я помнил, что тот мне помог на Маре, потом с работой здесь. Но также помнил, что тот мечтал от меня избавиться. И наверняка поучаствовал в том решении Аделин.
Была бы у меня столь юная дочь, я бы тоже хотел оградить ее от непонятных мужчин и душевных травм.
Теперь Аделин двадцать семь. Она уже не малышка, а взрослый человек. С какими вопросом ко мне пожаловал Морелли?
– Пусть пройдет, – выразил свое согласие я.
Минуты через три у моего столика появился Леон. Оставив сомнения, я поднялся поприветствовать его. Мы крепко пожали друг другу руки. Теперь, когда я был на ногах, Леон казался мне выше, чем я помнил его. Понятно, что ниже стал я сам.