Уля и не заметила, как из глаз потекли слезы. Все это время она заставляла себя быть сильной, но ведь она действительно не робот и пришла пора все это выплеснуть из себя. Она дала ему достаточно времени, чтобы прийти в норму. Теперь его очередь подставить ей сильное плечо.
Впервые за долгое время Костя осмысленно думал над тем, что слышал. Он поднял взгляд и посмотрел на заплаканное личико девушки.
А ведь она права. Он утонул в своем горе, не думая ни о чем и ни о ком. Он позволил отчаянию захлестнуть себя с головой. А эта юная, слабая девочка все взвалила на свои плечи. Его в том числе, с бесконечными пьянками и недовольством. Раз за разом она пыталась поговорить с ним, а он только молча уходил, не желая ничего слушать. Он эгоистично думал лишь о себе и своих чувствах. А ведь она действительно уже пережила подобное. Каково ей остаться без семьи совсем? Это у него были родители и брат, а у нее не осталось никого. Даже его не было все это время, пока он погрязал в самом себе. Это ведь он должен был поддерживать и оберегать, а не наоборот.
Ульяна не стала дожидаться ответа, молча развернулась и ушла, продолжая всхлипывать. Она очень надеялась на то, что сейчас он услышал хоть что-то из того, что она говорила. Она сама безумно устала от всего этого, и больше не было сил продолжать жить так, как последние два месяца. И ведь ей было больно вдвойне: за себя и за него, за человека, которого любила.
Сейчас этой любви Ульяна стыдилась как никогда прежде. Раньше она думала, что перерастет это, но со временем поняла, что нет, не перерастет. Как же это возможно, когда она каждый день видит его и слышит? И сейчас, после смерти сестры, она чувствовала себя паршиво вдвойне, поскольку подсознательно понимала, что теперь преграды нет - ее просто не стало. И это до боли разъедало ее душу. Каждый день она просила у Бога прощения за то, что все именно так, а не иначе. Извинялась перед мертвой сестрой за свои неуместные эмоции и желания.
И Ульяна надеялась лишь на время. После смерти сестры опекунство над ней перешло к Косте. До ее двадцати одного года осталось еще полтора. Ей нужно лишь вытерпеть этот короткий промежуток времени, и она уйдет, избавит себя от этого стыда и вины перед сестрой. До тех же пор нужно всеми правдами и неправдами уговорить свои чувства остыть или хотя бы спрятать их как следует.
С удивлением, но Ульяна заметила, что ее последняя речь возымела действие. За несколько дней Костя привел себя в порядок и вернулся к прежнему образу жизни, естественно с существенной поправкой на отсутствие в ней любимой жены. Он загрузился работой и делами так, как никогда прежде. Она помогала ему не думать о грустном и кое-как продвигаться вперед в стремление начать жить полноценно. Но свободное от нее время Костя поддавался своей слабости и заливал ее алкоголем. Уже не в тех количествах, как прежде, но и не в малых. Все свободное от работы время он пил, с осознанием того, что завтра работа продолжиться.
Эта попойки уже не так тревожили Улю, как раньше. Сейчас алкоголь был второстепенным фактором, помогающим ему забыться. В основном это стала работа. Это, несомненно, радовало, в большей степени. Но все девушка боялась, что он может снова сорваться, поэтому тайком контролировала количество выпиваемого и его качество, разбавляя алкоголь чаем или водой.
- Опять? - с упреком спросила Уля, когда Костя сел рядом с ней на диван с очередным бокалом в руке.
Все же девушка решила окончательно избавить его от вредной привычки. Иначе когда она уйдет - он просто сопьется.
- Снова, - поджал губы мужчина, делая очередной глоток. - Мне нужно расслабиться.
- Ты делаешь это слишком часто, - скривила носик Уля, отодвигая учебники и переводя все внимание на него. - И потом, есть же другие способы?
- Например? - хмыкнул Костя. - Я знаю лишь два: алкоголь и секс. По мне - так первое лучше.
- Почему? - с любопытством спросила Уля. - Ты ведь взрослый мужчина. А Юля...мертва, - стараясь, чтобы голос не дрожал, произнесла девушка. - Ты не обязан хранить ей верность. И потом, это шанс начать все сначала. Завести семью, детей.
Она знала, что было рискованно поднимать эту тему, но когда-нибудь все равно пришлось бы. Так почему не сейчас?
- Она бы хотела этого, - тихо добавила Ульяна, глядя прямо в его погрустневшие глаза.
Он не ответил, только залпом допил виски.
- Ты же знаешь, что Юля желала бы тебе счастья. Живи дальше, не мучай себя.
- А где оно - счастье? - задумчиво пробормотал Костя, глядя словно сквозь нее.
- Да прямо перед тобой! - воодушевилась девушка. - Посмотри вокруг: жизнь кипит, бурлит. Нужно только взять!
- Прямо передо мной ты, - хмыкнул с нежностью Костя, смутив Ульяну и заметив это. - Ты так на нее похожа, - добавил он, все так же глядя на нее.
- Совсем не похожа, - помахала головой Уля. - Она была красивая, а я обычная.
Именно такой она себя и считала - заурядной. Это сестра была словно куколка с ее белокурыми волосами и невероятно голубыми глазами. Да, у нее были такие же, но смотрелись не так эффектно на ее лице.
- Ты очень красивая, - честно сказал мужчина. - А еще есть внутренняя красота: нежность, доброта, отзывчивость, преданность. Все это было в ней, как есть и в тебе.
Ульяне нравилось, как и что он говорил. Это звучало как комплимент. Нет, даже больше - как благоговение. Она смотрела на него сверкающими глазами и наслаждалась тем, что он чувствует к ней сейчас, в эту минуту.
А он смотрел в ее глаза, которые были так похожи на глаза Юли: такие же сверкающие, горящие глубоким внутренним светом. Он мог смотреть в них и представлять на месте Ульяны ее, свою любимую. И на какой-то миг он так и сделал: чуть прикрыл глаза, затуманив взгляд, и преобразил черты Ули в черты лица жены. И он не понял, что толкнуло его на следующее - то ли его представления, то ли алкоголь, а может и все вместе, но он наклонился вперед и коснулся губами ее губ, закрывая глаза и желая на миг представить, что целует другую, свою Юлию. И ему это не понравилось: Ульяна не Юля, и она достойна того, чтобы целовали именно ее, а не умерший призрак. Тогда он открыл глаза, взглянув в широко распахнутые и удивленные девушки, и снова приник к ее губам, целуя именно ее.
В первый миг, как он коснулся ее губ под воздействием воспоминаний, Ульяне стало обидно. Но потом он взглянул на нее совсем иначе: он не видел сейчас перед собой свою жену, он видел ее, Улю. И она ответила, не задумываясь о том, что же творит.
А Костя просто потерял голову от того, что рядом живое, настоящее тело, такое близкое и такое родное. Он уже устал быть один, устал от холода и одиночества в душе, и еще больше - в теле. Сейчас ему как никогда прежде нужна близость другого человека, его тепло рядом, иначе он совсем замерзнет в своей боли и тоске, лишиться всех своих чувств и эмоций. И укладывая Улю на спину, он думал лишь об этом: он не один.
Это было верхом того, о чем когда-либо смела мечтать девушка в отношении любимого человека. Он рядом, целует ее, обнимает и ласкает. Все казалось сном. Но как может снится то, чего она никогда прежде не знала: страсть, ощущение на себе сильного тела, желание, разливающееся по телу стремительно и быстро? Это просто не могло быть сном. И привкус виски на губах, когда поцелуй стал глубже и горячее, сильные ладони, раздвигающие ее бедра, чтобы устроиться между ними - все это определенно явь. И как же она была за это благодарна!
Смело Уля обвила руками его шею, притягивая его ближе к себе и желая полностью взять то, что дает им этот момент. Со всей накопившейся страстью и любовью девушка отвечала на его поцелуй, даже не представляя никогда, что реальность может быть такой крышесносящей. Всегда в своих мечтах она представляла его невыразимо нежным и трепетным. Но он был напористым, требовательным и даже чуть грубоватым, что ни капли не разочаровывало, наоборот - заводило еще больше. Его руки умело и быстро избавили ее от одежды - просторной футболки и домашних шорт. И ей понравилось, каким взглядом он окинул ее тело в одном лишь белье. Она только боялась, что он может остановиться, осмыслить и все прекратить на полпути. Поэтому подалась к нему и сама поцеловала, мешая и не давая думать и размышлять. Дрожащими руками она принялась расстегивать пуговицы на его рубашке. Ее нежные ладошки с восторгом заскользили по его мощной груди и крепким мускулам в легкой, но поразительно заводящей ласке.