— Ох, ты ж! — Бояна в удивлении прижала руку ко рту. — Сарафаны висят! Это чтобы не замялись?
— Угу, чтобы не замялись.
— Тебе кафтан справить надо бы. Тёплый, стёганный. Есть у нас мастер в деревне. Хорошие кафтаны шьёт.
— Кафтан — это хорошо, — Лада задумчиво кивнула.
Последние дни вечерами холодно было, и Лада зябко куталась в тонкую кофту, что сшила себе недавно. Если надеть её поверх сарафана, то вроде как теплее становилось. Длинный рукав тоже защищал от холода, но это сейчас. А станет по-настоящему холодно? Есть у неё несколько задумок, конечно, но материала для них не было.
— Хорошо. Завтра утром приду в деревню сама. Покажешь мастера?
— Чего ж не показать, покажу, — Бояна согласно кивнула. — Только ты морок-то на себя не накидывай. Страшно больно. Люди напугаются.
Лада хмыкнула, но ничего ей не ответила.
Утром, собираясь в деревню, она встала пораньше.
— Ты чего вскочила ни свет ни заря? — привычно пробурчало рядом.
— В деревню надо мне. Скоро холода, а одёжки тёплой нет.
— Это да, непорядок. Иди, милая, иди. Только народ-то не пугай шибко. Нос-то свой спрячь.
— Кому надо, тот не напугается, — Лада недовольно хмыкнула, но морок наводить не стала.
Глава 16
Деревня сильно изменилась за то время, что Лада не была здесь. Дома стали лучше выглядеть, некоторые радовали глаз новой крышей, забором. Но самое главное — люди. В их открытых взглядах, которыми они встречали её, в их приветственных поклонах не было больше страха, так же как и подобострастия. Было уважение, трепет, согласие, любовь…
Да, как бы удивительно это не звучало, любовь.
И Лада выдохнула с облегчением, только сейчас поняв, что шла в деревню с недоверием. А вот теперь нет его, этого недоверия. Бажена, встретив её, проводила к мастеру, что шил кафтаны.
— Он хороший мастер. Таких во всём окружье не найти. Сам князь у него пару кафтанов купил. Тёплые, лёгкие, — она шла рядом с Ладой. — И шил бы больше, да плохо стало с шерстью. А уж о пушнине и говорить ничего. Не было леса и зверя не было.
Домик, в котором жил мастер, практически ничем не отличался от остальных. Такой же невысокий, словно утопленный в землю, и огороженный забором. Но зайдя во двор, Лада тихо ахнула. Весь двор возле дома был засажен цветами. И вроде на дворе почти осень, а всё у него цветёт.
— Это он со скуки начал. Работы мало стало, вот цветы сажает, — объяснила она Ладе.
— Макар, открывай, Веда пришла.
Дверь открылась, и на пороге, подслеповато щурясь, появился мастер. Сухонький, но достаточно подвижный старичок.
— Веда, — он низко поклонился ей. — Рад видеть тебя.
— И я рада, — Лада улыбнулась и тоже чуть склонилась перед мастером. — Красиво у вас тут, — она взмахнула рукой, показывая на палисадник.
— Благодарствую. Отдушина это моя. Проходи в дом, Веда.
Лада вошла в дом мастера вслед за Баженой и Макаром.
— Темно, — чуть сморщилась она, прищурив глаза. — Как ты работаешь здесь?
— Так лучину сейчас засвечу, мигом светлее станет, — засуетился он.
— Подожди! Не надо лучину. Я тебе другое принесла, — Лада поставила на стол две небольшие свечи в глиняном горшочке. — Это свеча. Светит она лучше, чем лучина.
— Свеча? — Бажена и Макар как заворожённые посмотрели на свечу. — А из чего это?
— Сало топлёное, воск, да береста внутри, — Лада посмотрела на огонёк и тихо выдохнула. — Воска только мало у меня, да и сала немного. Больше было бы, больше свечей бы сделала. Они-то лучше лучины светят.
— Лучше, — также зачаровано смотря на свечу, выдохнула Бажена. — И не чадят почти.
Вдоволь налюбовавшись на горящую свечу, мастер встрепенулся и вспомнил, зачем к нему Ведьма пришла.
— Пошить, пошью. Шибко тепло не обещаю. Шерсти-то мало нонче. Овец, сама видишь, Веда, почти и нету. Весеннюю-то шерсть всю к князю свезли. А по осени немного соберём. Так, — он махнул сухонькой ручкой. — Мелочи какие-то. На всех-то, где хватит? Вот отец мой сказывал, дед ему ещё говорил, раньше-то большие быки были. Ох, шерсти-то с них вычёсывали. С одного такого быка на полдеревни шерсти хватало.
— А где эти быки сейчас?
— Так всё подохло. Как последняя светлая Веда сгинула, так всё потихоньку и подохло. Травы нет, кормиться им нечем, — он сокрушённо покачал головой. — Лес сох, степь сохла, звери исчезли.
Лада снова нахмурилась, слушая старика. Уж больно неприглядная картина вырисовывается по рассказам. Настолько неприглядная и страшная, что даже не верится в её реальность. Но, к сожалению, это так и было.