Лада на миг замерла, но потом, решившись, распахнула дверь и вышла из дома на крыльцо.
Солнце ослепило её, заставив зажмуриться.
Здесь было лето… Яркое, солнечное, душное, наполненное многоголосьем птиц и стрёкотом кузнечиков, лето.
Лада открыла глаза и с удивлением огляделась.
— Мало того, что лето. Так я ещё и в лесу!
Избушка, в которой она очнулась, действительно находилась в лесу. В самом настоящем лесу.
— И что мне теперь делать-то? — она, настороженно осматриваясь, спустилась с крыльца на землю. Мягкая трава щекотала босые ноги, стелясь ковром.
Лада зажмурилась от удовольствия. Как всё-таки давно она не стояла вот так босиком на земле, зарываясь пальцами в траву. Последний раз, наверное, в далёком детстве, у бабушки в деревне.
Переполненная радостью, она подняла руки к солнцу и закричала.
— Эгегей! Я живууу!!! Живууу!
Ей показалось, что лес вокруг неё радостно загудел, замахал тяжёлыми еловыми ветвями, затрещал, словно бы радовался вместе с ней.
Прокричавшись, Лада почувствовала себя ещё лучше.
— Теперь бы ещё придумать, чем пообедать, и будет просто замечательно! — она потянулась и, пританцовывая, пошла в дом. — Я вроде видела там что-то типа крупы. Буду варить себе кашкууу… — пропела она, зайдя в дом.
— Ой-ой… — она застыла напротив печки. — А с этим-то что делать?
Городской барышне печка — зверь неведомый, и что с ней делать не понятно.
— Божечки мои, — сокрушённо покачала она головой. — Как тебя разжечь-то?
Откуда-то изнутри появилось понимание, что она знает, как это делать. Ну, как много раз делала когда-то давно, и руки сами помнят, что делать. Скептически выгнув бровь, Лада хмыкнула и подошла к печи.
— Ну, давай, попробуем что ли. Она открыла задвижку, а в топку положила сухих щепок. Щёлкнув камнями друг об друга, с восторгом наблюдала, как огонёчек, весело потрескивая, разгорается, перескакивая с щепочки на щепочку.
— Получилось! Оу! — она радостно хлопнула в ладоши и закрыла дверцу топки. — Что там нам ещё надо? Вода, горшочек, крупа и масло.
Ей наверное повезло, но всё это было в домике, и отчего-то она совершенно точно знала, где что лежит. Так, словно она была на своей кухне. Руки сами лезли и брали то, что ей нужно.
Поставив вериться кашу, Лада села на лавку и, подперев ладонью щёку, задумалась.
— Не бывает же так, чтобы всё само под руку ложилось. Ведь так? Я же не хозяйка дому, никогда здесь не была, так откуда я всё это знаю?
Со всех сторон послышались звуки, вздохи, словно кто-то недовольно ворчал.
— Не поняла? — она недоумённо нахмурилась, в этом невнятном поскрипывании ей послышалось ворчание бабули.
Лада её почти не помнила. Это была мама её мамы, и жила она так далеко, что ехать до неё нужно было два дня на поезде, а потом ещё два часа на телеге. Она всего три раза у неё была, а потом бабушка умерла, и они туда больше не ездили.
Самое удивительное, что Лада совершенно не помнит, как выглядела бабушка, каким был её дом, но она помнит свои ощущения там, в деревне.
Запах деревянного дома, аромат каши, мягкие руки бабушки, которыми она гладила её по лицу, и тихое ворчание, такое же как сейчас.
— Ну, чего удумала, — слышалось ей. — Как не хозяйка-то? Глупая какая. Дом открылся, принял, всё дал. А она «не хозяйка»…
— Бабуль? — тихо позвала Лада, недоверчиво вслушиваясь. — Бабуль, это ты?
— Я, не я — не важно-то… Ты дом не обижай, — тихо ворчало рядом. — Дом-то какой к тебе ласковый, а ты?
Лада покачала головой и закусила губу, удерживая рвущиеся слова.
— Так и скажи: Хозяйка я! Спасибо, Дом, что признал! Ну!
Она почувствовала, как её словно подтолкнули под мягкое место. Так бабуля делала, когда хотела придать ей ускорения.
Лада вскочила и оглянулась.
— Никого… — прошептала она. — Ладно! Хорошо! — уже громче сказала. — Хозяйка я! Спасибо, Дом, что признал!
И добавила, искренне, от души:
— Правда, спасибо! Это приятно…
Она прям почувствовала, как Дом обрадовался. Хотя, как такое может быть? Не понятно, но это так…
Дом словно вздохнул довольно, расправился, увеличиваясь в размерах, и замер.
— Какой ты удивительный! — прошептала она, оглядываясь. — Просто удивительный.
Вокруг неё пространство стало словно больше, светлее и уютнее. Появился коврик на полу. На лавке, где она сидела, мягкие сидушки, а на столе скатерть.
— Ооо! Это просто чудесно, Дом! — Лада восторженно захлопала в ладоши. — Спасибо!
Ну, в самом деле, зачем думать, может быть так, или не может? Разве вообще может быть, чтобы она вообще здесь появилась? Ну, раз появилась она здесь, значит и дом может быть волшебный.