Алина прорисовывала ветку, когда дверь их дома отворилась. Она не стала прерываться, но Дарклинга трудно было игнорировать.
— Алина.
Алина напряглась. Этот тон не сулил ничего хорошего.
— Что случилось?
— Мы должны вернуться в Равку, — отстраненно произнес Дарклинг, и его спокойный голос встревожил Алину еще сильнее. Она отложила кисть, слезла со стойки, вытерла дрожащие руки тряпкой и только потом обернулась. Увиденное ей не понравилось.
Дарклинг стоял, оперевшись о дверной косяк и скрестив руки на груди. Он выглядел усталым, но что еще хуже — готовым, как моряк в море в ожидании приближающегося шторма.
— Что случилось? — медленно повторила Алина, боясь ответа.
— Царская семья Ланцовых убита.
***
Иногда революции могут свершаться тихо, но они никогда не проходят бескровно. В пабах у всех только и разговоров было о том, как повстанцы проникли в Большой Дворец во время зимнего празднества и убили царскую семью. На месте расправы заговорщики оставили красный флаг с двуглавым белым орлом — флаг Новоравки. Во Фьерде поднимали кружки с элем под крики Skål Novo!{?}[да здравствует Новоравка] В Саммонбонде, спустя век, горе наконец настигло Алину Морозову, бывшую царицу Ланцову.
***
Утрата раздирала Алину изнутри по мере того, как в их городок стекалось все больше новостей: новоравкианцы заняли Ос Альту, никто из Ланцовых не выжил, даже дети. Равкианских гришей в Новоравке сжигают на кострах. Чем больше она узнавала, тем сильнее разгоралось горе, пока не осталось ничего, кроме пепла. Душа Алины требовала отмщения. Однажды утром Дарклинг проснулся и не нашел рядом Алины. Следы на снегу уводили к Новоравкианскому военному лагерю, расположенному в трех верстах от их дома.
Алина готова была повернуть назад, найти другой способ спасти то, что осталось, пока до нее не донесся тошнотворный запах дыма. На аванпосте ее остановил солдат в черной форме.
— Вам не разрешено здесь находиться.
Алина не разглядывала его, не думала о том, как его зовут, есть ли у него семья: она смотрела только на винтовку в его руках.
— Что вы сжигаете? — на глаза ей навернулись слезы.
Солдат усмехнулся и сплюнул на землю.
— Häxa.
Ведьм.
Вспышка разреза, и ворота рухнули.
Вместо солдат Алина видела улыбающуюся Анну, которая впервые училась плавать в семейном пруду. Вместо криков слышала звуки свадебного вальса, когда муж сказал, что их связывает не только Равка.
Время лечит все, но горе никогда не исчезает бесследно. А боль так легко подталкивает к разрушению. Алина стала звездой, которая горела и расширялась, пока не взорвалась.
Спустя годы Фьерда дала ей новое имя. Уложив детей в кровать, взрослые рассказывали им сказку о седовласой ведьме, прекрасной и ужасной. Богам не были вовремя поднесены дары, поэтому дева войны в наказание уничтожила целую армию, а после бросилась в костер. Поэтому необходимо обязательно посещать утренние молитвы и вовремя чествовать богов. Вот чему учила сказка о Det Vita Offret — Белой мученице.
***
Дарклинг шел на дым, но вместо военного лагеря нашел пепелище. Развороченные ворота, расколотые разрезом казармы, сожженные солдаты. В центре лагеря виднелись раскуроченные столбы для сожжения, кое-где на земле тлели разноцветные повязки гришей. «Никто не мог выжить после такого», — подумалось Дарклингу, и тут до него донесся смех. Он быстро отыскал полуживого солдата.
— Они поймали ведьму и собираются ее сжечь, — кашляя кровью прохрипел солдат, бездумно глядя на солнце. — Прилюдно.
Дарклинга сковал холод.
— Где?
— Копингбранг.
Деревня неподалеку.
— Надеюсь, она будет кричать, — рассмеялся солдат.
Дарклинг взмахнул рукой, и глаза фьерданца застыли, слепо уставившись в небо.
Копингбранг — небольшая рыбацкая деревушка на берегу реки. Сорок пять лет назад она без сопротивления сдалась фьерданцам, затем снова перешла под равкианский флаг, после чего присоединилась к Новоравке. Люди там жили не плохие, просто слишком слабые, чтобы протестовать и сражаться. Население насчитывало около двухсот человек.
Первое, что увидел Дарклинг, добравшись до Копингбранга, – огромный столб, вбитый посреди площади, и привязанную к нему бесчувственную девушку. Вокруг столпились солдаты, скандирующие: «Häxa!». Копингбранг, вместе с почти всеми жителями, был уничтожен ужасными безликими монстрами.
В некоторых версиях сказка о Det Vita Offret заканчивалась тем, что белую деву уносил на руках бог смерти.
***
Дарклинг унес ее прочь от места резни. Где-то через час Алина пришла в себя, и какое-то время они просто молчали.
Наконец Дарклинг нашел голос.
— Что случилось?
Алина молчала.
— Скажи мне.
— Я использовала разрез, — выдохнула она.
— Что было дальше?
— Отпусти меня.
— Что было дальше?
— Отпусти меня, Александр.
Он подчинился, и, как только ноги Алины коснулись земли, она отшатнулась. Дарклинг не мог отвести взгляда от порезов на ее запястьях, оставленных кандалами, и темная часть его души требовала больше крови.
— Что случилось, Алина? Как ты попала в плен?
Она прикусила губу и уставилась в снег. И тогда он все понял.
— …Ты позволила схватить себя.
Алина молча растирала запястье. Дарклинг почувствовал укол страха. Он многое ненавидел в Алине, но она была его неотъемлемой частью, и он не позволит ей даже думать о самоубийстве. Он не даст ей уйти.
— Объяснись.
Алина подняла глаза. Шел легкий снег, и каждая снежинка сияла на ярком полуденном солнце. На мгновение они засмотрелись на это зрелище.
— Однажды ты спросил меня, где я храню Мала.
Страх сменился яростью: конечно, она готова была бросить его ради чего-то столь несущественного.
— И что?
Алина плотнее закуталась в пальто и медленно зашагала вперед, оставляя за собой следы на снегу, которые тут же слизывал ветер.
— Я храню Мала в сердце, потому что именно туда я вонзила кинжал, чтобы стать тебе равной. Мал у меня под ногтями, потому что я держала его, когда он умирал. Мал у меня в костях, потому что его убийство лежит на моей совести. Мал везде во мне, Александр. И есть только один способ избавиться от этого груза.
Как же он ненавидел ее в этот момент: за то, что цеплялась за следопыта. За то, что ставила семнадцать лет выше двухсот, которые они прожили вместе. За то, что до сих пор не понимала, что, кроме друг друга, им никто не нужен. За то, что не научилась отпускать. За то, что в погоне за местью чуть не погубила себя и его.
Дарклинг пересек заснеженное поле широкими шагами и обнял Алину за плечи, положив подбородок ей на макушку.
— Скажи, что мне сделать, чтобы ты забыла.
Алина вздохнула и накрыла его руки своими, словно хотела стряхнуть их, но передумала. Они долго стояли неподвижно, пока Алина наконец не задала давно мучивший ее вопрос:
— Что бесконечно, Александр?
Слова слетели с его губ, как полузабытая колыбельная.
— Вселенная и человеческая жадность.
Алина обмякла.
— И мы.
Дарклинг прикрыл глаза и прижал Алину к своей груди. Наверное, он сжимал слишком крепко, но Алина не сделала попытки освободиться. Он подумал о том, каково это будет — потерять ее и снова остаться одному.
— Нет, — почему-то голос дрожал. — Нет.
Они оба рухнули на колени, да так и простояли, цепляясь друг за друга — он в отчаянии, Алина в поисках защиты — пока солнце не закатилось за горизонт.
***
Алина согласилась вернуться с ним в Ос-Альту.