— Сперва эта истерия со светлыми волосами, от которой отец приходил в ярость и был готов убить любую, кто кинется ему под ноги, намазав локоны белой краской, этот нескончаемый траур по рабыне! Рабыне, брат, наша мать была человеческой рабыней! А теперь она, видите ли вернулась… с ума сойти… теперь нам молиться на неё?! — закричала Дэвраан. Я отошла к стене и прислонилась спиной, закрыв лицо руками.
— Сестра, замолчи, — на этот раз в голосе сына я услышала угрозу. — Астрид не просто человеческая женщина, и не просто наша мать, она законная жена Властелина. Вторая после отца.
— О, да, я помню, как он целовал ей руки. А крики, когда её ублажали, слышали все во дворце, — зашипела та. — А ты не думал, что отец наш разумом помутился? Может горе по этой рабыне застилает ему глаза, а кто-то подсуетился и подсунул нам эту девку, похожую на Астрид… — договорить она не успела, послышался гневный рык, удар, звук рушащейся мебели и женский гневный крик следом.
— Ты!!! Мой брат!! Из-за рабыни поднял на меня руку! Не прощу тебе этого! Пошёл вон из моих покоев, предатель! — заверещала Дэвраан.
Дверь, перед которой я стояла резко распахнулась, и в коридор вылетел Дэран, объятый чёрным дымом, но резко остановился, увидев меня.
Я подняла руку, предупреждая его вопросы, и указала на коридор, куда ему нужно было идти.
Он обернулся к комнате сестры, откуда слышался её плач, снова посмотрел на меня. Протянул руку и кивнул, предлагая уйти вместе. Я зажала себе рот рукой, чтобы не разреветься прямо здесь, на его глазах.
— Идём! — уже требовательно прошептал Дэран, обнял меня за плечи и отвёл от комнат дочери. Спустя несколько поворотов и коридоров, открыл передо мной дверь в свои покои, которые оказались не совсем пустыми. Три рабыни, которых я видела в гареме ранее, сидели на подушках за столиком в центре стола. Но эта деталь тут единственная, что была традиционной, всё остальное, рабочий стол, диван в количестве двух штук, кровать и непонятные мне сооружения в углу комнаты — всё это было строгим, без богатых украшений и, я бы сказала стильным, но сейчас мне как-то не до оценки вкуса молодого демона.
— У тебя рабыни, развлекайся, — сказала я, хотела развернуться, но уткнулась носом в его грудь.
— У меня сейчас нет настроения развлекаться! Вернитесь в гарем! — приказал Дэран, и девушки вмиг убежали.
— О, чудесно, теперь и в гареме меня возненавидят, будут обсуждать, что лишила дам радости встречи с их мужчиной…
— Отец нас всех убьёт, если увидит твои слёзы, — сказал тихо Дэран, проигнорировав слова о рабынях, и указал рукой на подушки, где только что те сидели.
Я фыркнула, села и оторвала от винограда гроздь, положила в рот ягоду, но вкуса не почувствовала.
— Не слушай сестру, она уже давно сама не своя, — сказал Дэран, садясь напротив. — Кидается на всех без исключения. Рабыням в гареме достаётся больше всех…
— Я не хочу говорить об этом, — ответила я, смотря в сторону. — Меня не было очень долго, всё так изменилось, я даже не до конца осознаю происходящее. А вы… я своих детей даже в руках не держала, — прошептала тихо. — Как вы не видите во мне мать, так и мне тяжело принять, что вы мои… а ты, взрослый мужчина, принимающий рабынь в своих покоях, помогающий Властелину в государственных делах…
Дэран пересел ближе ко мне, взял за руку, сжав пальцы. На его красивом лице играла хитрая улыбка.
— Ты наверно не знаешь, весть, что вернулась Астрид-Хан вмиг покинула стены дворца и разнеслась по миру, да и отец этому поспособствовал, отменил траур, на улицах поставил столы с пиром для народа, а какому-то кентавру в Адане даровал небывалые богатства. Слух пустили, что Властелин не смог смириться с потерей любимой жены, спустился в мир мёртвых и забрал её у богов. Иссархан сошёл с ума, все счастливы за тебя, за отца, счастливы, что мы обрели мать, а у ворот собрались горожане, кто помнил тебя лично. Какие-то песни поют странные.
— Что за песни?
— Что-то там… помните о чуде… жизнь прекрасна, когда ты живёшь… — никогда не слышал, — сказал он, смотря на мою улыбку. — А ты знаешь, да?
— Точно! — подскочил Дэран на ноги. — Спой мне, — заявил он и сел на диван.
— А ты меня ни с кем не перепутал? Я не твоя рабыня, — посмотрела я на наглеца.
— Пожалуйста, — прикрыл тот глаза. — Одно время, когда я плохо контролировал свои силы и бездумно лез в головы других, слышал в мыслях повелителя твой голос. Ты пела, а он был счастлив.