И теперь моя задница вспотела.
Нас встречает мать Кэмерона, стильная женщина за шестьдесят с волосами самого красивого серебристого оттенка, собранными сзади в тугой шиньон. Ее бледно-голубой брючный костюм идеально отутюжен и сидит на ее стройной фигуре. Ее мерцающие серые глаза соперничают с чистыми бриллиантами, украшающими ее уши и запястья. Она невероятно уравновешенна и собранна, и это никак не помогает успокоить мои измотанные нервы.
— Кэмерон, — воркует она, притягивая сына в объятия.
— Привет, мам, — мило отвечает он, отстраняясь от нее и возвращаясь ко мне. Он подталкивает меня вперед, и мне приходится сдержаться, чтобы не обернуться и не уставиться на него. — Это Харпер. Харпер, это моя мама, Кармелла.
— Харпер. Такая красивая. Рада с вами познакомиться.
Она хватает меня за руку и дергает вперед, заключая в неловкие объятия, похлопывая по спине, как будто укачивает ребенка.
— Я тоже, миссис Брукс, — выдыхаю я.
— О, пожалуйста. Зовите меня Кармеллой.
Кэм одобрительно улыбается, когда Кармелла провожает нас внутрь, предлагая мне бокал вина, который я немедленно принимаю. Мои нервы расшатаны, и я примерно в двух градусах от того, чтобы превратиться в человеческий вулкан и извергать тарабарщину. Так что алкоголь приветствуется.
Вскоре после этого я встречаюсь с мистером Бруксом. Оказывается, он полный упрямец и полностью опровергает мою теорию о том, что мужчины — простаки. А потом я встречаю Дэниела, младшего брата Кэмерона, который, как ни странно, совсем не похож на остальных членов семьи.
Я переживаю ужин невредимой, несмотря на пассивно-агрессивные комментарии Дэниела о том, что я должна найти себе — настоящего мужчину, и его тонкие попытки дотронуться до моей ноги под обеденным столом, пока его старший брат сидит рядом со мной.
Мы подъезжаем к моему дому, и Кэм помогает мне выйти из машины. Мы идем рука об руку до моей квартиры и запираемся изнутри.
— Значит, твой брат веселый парень, — съязвила я, мой сарказм был густым, как патока в холодный зимний день. Я скидываю туфли у двери и неспешно подхожу к Кэмерону, который уже на кухне печатает на своем телефоне. — Все в порядке?
Грозный взгляд встречается с моим, и я чувствую, как от него волнами исходит раздражение.
— Все в порядке, — просто говорит он, закрывая телефон и кладя его экраном вниз на стойку.
Широкими шагами он оказывается передо мной, обвивает рукой мою талию и притягивает к себе.
Он ухмыляется мне сверху вниз, водя кончиком своего носа вверх и вниз по моей переносице.
— Хочешь еще немного поговорить о моем брате? Или ты собираешься заткнуться и позволить мне заняться с тобой любовью?
Заниматься любовью. Это звучит так... цивилизованно. Даже скучно. Но это не мешает влажному теплу мгновенно разливаться по моим трусикам.
Обвивая руками шею Кэмерона, я приближаю свой рот к его рту и нежно покусываю его нижнюю губу.
— Я хотела тебе кое-что сказать.
Кэм отводит лицо назад и смотрит на меня из-под полуприкрытых век, тепло его тела тает от моей решимости.
— Я тоже тебя люблю, — шепчу я, но в ту секунду, когда слова слетают с моего языка, перед глазами вспыхивает образ, и я отгоняю его, внезапный шок пронзает меня.
К счастью, Кэм, кажется, этого не замечает.
— Ммм, — промурлыкал он напротив моих губ, его язык проник в мой рот и переплелся с моим.
Он затягивает поцелуй глубже, пока я не начинаю задыхаться, а его руки не забираются под платье и не сжимают мою задницу. Он поднимает меня на руки и несет в спальню, бросая на кровать. Я вскакиваю на колени, нёбо во рту внезапно пересыхает, а на языке остается горький привкус.
— Кэм. Подожди, — выпаливаю я, паника закрадывается в мою грудь, как дурной сорняк.
Но Кэмерон игнорирует мои колебания и начинает раздеваться с рекордной скоростью, срывая с себя ремень и сбрасывая брюки.
— Кэмерон, — повторяю я громче. Он снимает носки. Черт. — Кэмерон! — наконец я вскрикиваю, мое дыхание сбивается, а кровь бьет в голову, как опасная белая вода.
Кэм замолкает и смотрит на меня немигающим взглядом, наклонив голову и нахмурив брови в замешательстве.
— Что случилось, детка? — спрашивает он, беспокойство смягчает его натянутость, его эрекция прижимается к трусам и умоляет освободиться.
Иисус, Мария и Иосиф.
— Я... — я сглатываю комок в горле. — Я совершенно измотана и... мы можем просто отложить это на другую ночь? Очень тебя прошу?
Челюсть Кэма сжимается в тусклом освещении спальни, его серые глаза чуть-чуть темнеют. Но затем он затаивает дыхание и кивает.
— Конечно, Харпер. В другой раз. Ты уверена, что все нормально? Ты выглядишь... расстроенной.
— Да, — выдыхаю я, мои плечи расслабляются. — Просто выпила слишком много бокалов вина за ужином, я думаю.
Лгунья, лгунья, штаны горят.
Вина растекается по моим венам, внедряясь так глубоко в мою душу, что я не думаю, что когда-нибудь избавлюсь от этого чувства.
В ту секунду, когда я опускаю голову, а руки и ноги Кэмерона обвиваются вокруг меня, прижимая к себе, за моими веками вспыхивает другой образ. У этого мужчины глаза кофейного цвета, темные волосы на лице и улыбка Colgate, которая могла бы растопить арктический ледник.
— Привет, Нэн! — я нажимаю кнопку громкой связи и кладу телефон на туалетный столик в ванной.
— Привет, дорогуша. Как ты? — мягкий, приятный голос моей бабушки проникает в комнату, окутывая меня, как теплое пушистое одеяло. Мое настроение мгновенно улучшается.
— Я в порядке, — щебечу я, роясь в косметичке в поисках туши. — Просто делаю макияж прямо сейчас. Кэм приглашает меня куда-то сегодня вечером.
Молчание Нэн затягивается, прежде чем она вздыхает и мягко отвечает:
— Это прекрасно, Харпер.
— Ну, как у тебя дела? Там происходит что-нибудь интересное?
— У меня новый сосед, — говорит она мне. — Красивый молодой человек, который предложил помочь мне прополоть мой сад.
Я останавливаюсь на середине нанесения туши, и улыбка растягивается на моем лице.
— И под пропалыванием своего сада ты подразумеваешь...
В трубке раздается кудахтающий звук.
— Он достаточно молод, чтобы быть моим внуком, Харпер.
— Угу.
Она цокает, затем начинает хихикать. Ее счастье всегда казалось мне солнечным светом. Но я беспокоюсь, что ей одиноко жить одной. Она настаивает, что с ней все в порядке, но я чувствовала бы себя намного лучше, если бы она приняла мое предложение перевести ее в дом престарелых, где она по-прежнему сможет быть независимой, но помощь всегда будет рядом. Я пообещала, что мы найдем дом достаточно близко к моей квартире, чтобы я все еще могла навещать ее по крайней мере пару раз в неделю. Но, естественно, как и все женщины Хилтон, она упряма, как старый мул, и отказывается.