Харпер.
Она, должно быть, чувствует, что я наблюдаю за тем, как она флиртует со своей блестящей новой игрушкой, потому что наши взгляды встречаются на короткую секунду, прежде чем она возвращает свое внимание к Бруксу и начинает накручивать локон своих блестящих светлых волос между пальцами, глядя на него снизу вверх с маленькими красными сердечками в глазах.
Я стискиваю зубы и отворачиваюсь. Брукса ждет грубое разочарование.
Дикие кошки с острыми когтями никогда не предназначались для приручения.
Два
Харпер
Мой самый первый парень жил через две двери от моего дома. Его звали Трент. Ему было семнадцать — на год старше меня — и у него были блестящие голубые глаза и убийственная улыбка. Он также был высоким, подтянутым и умел обращаться со струнами гитары. Естественно, я влюбилась в него по уши. Единственная проблема с Трентом заключалась в том, что он зациклился на какой-то взбалмошной сучке по имени Карла. Она была капитаном команды поддержки, и у нее были огромные сиськи, которыми она щеголяла по всей школе. Не помогло и то, что у ее родителей был бассейн и они разрешали ей устраивать вечеринки, когда их не было в городе. Но, как и в любой хорошей школьной романтической истории, чирлидерша была влюблена в капитана футбольной команды и разрушила надежды бедного Трента когда-нибудь заполучить самую горячую цыпочку в школе.
Потрясающе… Я знаю.
В любом случае, Трент был идеальным джентльменом. Уважительный и нежный во всех отношениях, каким должен быть мальчик, когда хватает визитную карточку девушки. Он обвел меня вокруг пальца. Но когда той осенью он уехал в колледж и вернулся во время рождественских каникул с огромным засосом на шее, он разбил мое подростковое сердце вдребезги.
И вот так просто я воздвигла свои стены и отказалась когда-либо снова быть уязвимой. Я прошла через фазу мета-шлюхи. И теперь… Я Харпер Сердцеедка Хилтон. Я встречаюсь и бросаю. Ухожу и повторяю. Так безопаснее. Но безопасность ни к чему меня не привела, и теперь мне тридцать два, у меня нет камня на пальце и булочки в духовке. У меня нет собственного дома или стабильной карьеры. Не то чтобы в таком образе жизни было что-то плохое. Просто… Я ловлю себя на том, что стремлюсь к большему. С тех пор как Стелла объявила, что ребенок номер два на подходе, я решила, что мне надоело валяться в пыли.
Поэтому я попросила вселенную всего лишь о щепотке милосердия, и, боже мой, она дала.
— Доброе утро, — бормочет Кэмерон, когда его сонные серые глаза приоткрываются и смотрят на меня сверху вниз.
Проводя пальцем по легкой растительности на его широкой груди, я лучезарно улыбаюсь ему и целую в щеку.
— Почему ты всегда такая чертовски красивая? — спрашивает он, проводя костяшками пальцев по моей обнаженной руке и вызывая за собой шквал мурашек.
Улыбаясь ему, я просовываю руку под одеяло и обхватываю пальцами его утреннюю эрекцию.
— И почему ты всегда такой чертовски твердый?
— Харпер, — предупреждающе говорит он, его взгляд темнеет, когда я начинаю медленно поглаживать его по всей длине.
— Да, Кэмерон? — я отвечаю застенчиво, хлопая ресницами и изображая невинность.
Когда я провожу большим пальцем по его кончику и собираю капельку преякулята, он издает тихий стон и откидывает голову назад, закрывая глаза и позволяя мне взять под контроль его тело. И поскольку сегодня я чувствую себя особенно щедрой, я ныряю под одеяло и провожу губами по его члену, обводя языком головку, прежде чем полностью взять его в рот. В такие моменты, как этот, я слегка благодарна за то, что его член обычный, а не что-то такое, что может пробить мне затылок.
Кэм издает шипение и сжимает в кулаке мои волосы, продвигаясь все глубже в мой рот, пока не задевает миндалины. Вскоре теплые струи спермы ударяют мне в горло. Я проглатываю все до последней капли и провожу по губам тыльной стороной ладони.
— За что это было? — спрашивает он, когда я взбираюсь обратно по его телу и плюхаюсь рядом с ним.
— За то, что согласился встретиться с моей бабушкой сегодня днем?
Это риторический вопрос. Потому что я всегда получаю то, что хочу. И моя бабушка — самый важный человек в моей жизни, поэтому я знаю, что он не откажет.
Перекатываясь на бок, Кэм засовывает руку под мою подушку и смотрит на меня в ответ.
— Хм, — задумчиво хмыкает он. — Думаешь, я ей понравлюсь?
Я закатываю глаза, потому что это самый нелепый вопрос, который я когда-либо слышала.
— Конечно, понравишься. Что тут может не понравится?
Кэмерон выпячивает ямочки на щеках, которые могли бы заменить рюмки, и я практически растекаюсь лужицей похотливой слизи по всему матрасу.
— Значит, если я встречаюсь с твоей бабушкой, значит ли это, что ты готова познакомиться с моей семьей?
Тепло разливается в моей груди при мысли о том, что меня представят его семье. Но это тепло быстро улетучивается из-за моих расшатанных нервов. Я никогда раньше не знакомилась с семьей мужчины, так что для меня это важная веха. Сумасшедший, огромный, ужасающий шаг к тому, чтобы наконец остепениться.
— Я бы с удовольствием.
Кэм протягивает руку и крепко сжимает мою задницу.
— У нас есть небольшая работенка через пару дней. Меня не будет долго, но когда я вернусь, мы договоримся об ужине.
— Не могу дождаться, — весело отвечаю я, отбрасывая в сторону беспокойство о встрече с родителями моего парня.
Остается надеяться, что я не подхвачу неприятный случай словесной диареи и в конечном итоге с треском провалюсь. Это не первый раз, когда мой рот доставляет мне неприятности. Или помогает выйти из них.
Кэм убирает выбившуюся прядь волос с моего лица, тыльной стороной костяшек его пальцев задевает мою челюсть, отчего на моих трусиках собирается небольшая лужица. Христос на крекере, какой он красивый.
Наши губы едва соприкасаются, когда он быстро чмокает меня в губы, избегая углубления поцелуя, потому что, по иронии судьбы, ему противно от собственной спермы. Он выползает из кровати и натягивает джинсы.
— Мне нужно выполнить несколько поручений, но я вернусь за тобой позже.
Потом он ушел, вот так просто. Это стало нашей рутиной. В течение дня мы с Кэмом занимаемся своими делами, держа связь и проводя вместе каждую свободную минуту, когда никто из нас не работает. Он заезжает за мной, угощает вином так, как я люблю. Затем мы врываемся в дверь его квартиры или моей, в исступлении сплетая языки, зубы и руки, прежде чем упасть в постель.