Водитель заводит светскую беседу, но у меня нет сил отвечать. Поэтому я просто одариваю его странной вымученной улыбкой и киваю головой, пока он не сворачивает на темную, пустую подъездную дорожку.
Я знала, что внедорожника Зака здесь не будет, но это не помешало лучику надежды проложить путь через пустынное пространство, где должно быть мое сердце.
Я выскакиваю и иду к боковому входу, которым обычно пользуется Зак, бездумно набирая код безопасности, чтобы отпереть засов и войти в его дом. В тот момент, когда я переступаю порог, его запах окутывает меня, и в моей груди образуется еще одна щель, похожая на бездонное ущелье Адского Каньона.
Я перенастраиваю систему и брожу по его дому. Он кажется пустым и холодным и не предлагает того комфорта, на который я надеялась.
Идя по коридору, я проскальзываю в комнату для гостей, в которой остановилась. Но мне кажется, что это неправильно. Поэтому, как и Златовласка, я пробую каждую комнату, пока не нахожу ту, которая кажется мне подходящей.
Стоя в дверях спальни Зака, я смотрю на кровать королевских размеров, ее темно-коричневые атласные простыни беспорядочно разбросаны с прошлой ночи, когда он спал на ней. Бросив сумочку на его комод, я оглядываю темную комнату. Все стены выкрашены в матово-черный цвет, дальняя стена является главной достопримечательностью комнаты — окна от пола до потолка с рамами из натурального дерева, обрамляющими большие стеклянные панели. Мебель полностью из массива дерева, но элегантная и современная. Единственный цвет — редкий ярко-синий в декоративных подушках и со вкусом подобранные произведения искусства на стенах. Этот голубой цвет соперничает с цветом туристических пляжей Карибского моря.
Я никогда раньше не переступала порог комнаты Зака. Это странное открытие, поскольку я живу у него уже несколько недель. Большое открытое пространство подходит ему идеально. Сплошные линии и чистые, четкие акценты. И его запах повсюду.
Выбирая футболку из его шкафа, я подношу ее к носу и вдыхаю. Жутко, я знаю. Но рядом нет никого, кто мог бы меня осудить. Даже если бы это было так, я не думаю, что смогла бы заставить себя беспокоиться.
Снимая леггинсы и толстовку, я натягиваю рубашку через голову и утыкаюсь носом в воротник, снова наполняя легкие настоящим ароматом Зака. Затем я бреду в его ванную комнату, чтобы почистить зубы, останавливаясь, когда замечаю на одной из тумбочек маленькую стеклянную тарелочку, которая выглядит странно неуместно. Подойдя к ней, я поднимаю крышку и смотрю вниз на небольшую коллекцию знакомых камней. Мои камни.
Зачем ему они?
Решив не портить ни единой детали в его спальне, я закрываю блюдо крышкой и оглядываю большое пространство, мой взгляд приковывается к двери, которую я раньше не замечала. Развернувшись, я иду к ней, деревянная плита зовет меня, как сирена в ночи.
Я поворачиваю ручку, морщась, когда понимаю, что дверь заперта.
Что, черт возьми, может быть за этим такого, ради чего стоит запирать дверь?
Любопытство берет верх надо мной, и я роюсь в сумочке в поисках заколки для волос, прикусывая язык, пока пытаюсь взломать неподатливый замок. Когда я слышу тихий щелчок, я резко отступаю назад, как будто дверь загорелась.
Каждое нервное окончание в моем теле оживает, подталкивая меня вперед, чтобы открыть дверь и удовлетворить свое любопытство.
Глупый котенок.
Я поворачиваю ручку, и дверь со скрипом открывается, петли скулят, когда плита разъезжается, и я вхожу в маленький кабинет. Здесь нет окон, через которые мог бы проникать свет луны или звезд, поэтому я щелкаю выключателем и проглатываю свои нервы, когда замечаю несколько компьютерных мониторов вдоль стены над большим деревянным столом.
Мои босые ноги сами несут меня к столу, и я, не задумываясь, нажимаю одну из клавиш на клавиатуре и смотрю, как оживают все экраны. Пузырь тревоги поднимается внутри меня, вырываясь на поверхность и лопаясь, когда я смотрю на открывшееся передо мной зрелище.
Это видеозапись — все это в прямом эфире, основанная на том факте, что я вижу себя на экране. Изображения мигают, и передо мной появляются разные комнаты.
Когда на экране появляется комната для гостей, в которой я остановилась, у меня по спине пробегают мурашки. Наблюдал ли Зак за мной в самые сокровенные моменты моей жизни? Здравый смысл подсказывает мне, что да, это очень вероятно. Но по какой-то причине меня это нисколько не беспокоит.
Но когда гостевую комнату меняют на другую, вся кровь отливает от моего лица и скапливается в нижней половине тела, приковывая мои ноги к полу, как тяжелые водяные шары. Прищурившись, я смотрю на экран, и сразу несколько моих худших кошмаров оживают.
Маленькая бетонная комната, в центре которой не было ничего, кроме стального стула, ножки которого были прикручены к полу.
Что это, блядь, за херня в духе Теда Банди и Фредди Крюгера?
Я отшатываюсь назад, теряю равновесие и врезаюсь в ближайшую книжную полку, несколько предметов опрокидываются и падают на деревянный пол у моих ног. Прижимая тыльную сторону ладоней к глазным яблокам до тех пор, пока не возникает ощущение, что их вдавливают в мозг, я моргаю и смотрю снова. Комната исчезла, ее сменила темная, пустая кухня Зака.
Ладно. Итак, у Зака есть камера пыток, или что там за комната. Ничего особенного. Все в порядке. Все в порядке.
Как только первоначальный шок проходит, я понимаю, что на самом деле мне вообще не стоит удивляться. Быть защитником — в натуре Зака, и я знаю о... тактике Суитуотера... уже несколько лет. И время от времени все становится запутанным. Иногда плохих людей нужно связать и помучить, верно?! Конечно.
Проглотив свои нервы, как большую таблетку, я выхожу из офиса и забираюсь под прохладные комфортные простыни Зака, гладкий атлас скользит по моей коже, когда я зарываюсь лицом в его подушку и вдыхаю. Затем, как я и предполагала, я погружаюсь в глубокий, наполненный сновидениями сон.
Тридцать четыре
Зак
Я четвертый день прикован к внутренней стенке этого адского транспортного контейнера. Зловоние смерти и звуки ужаса душат меня, пока я сижу беспомощный, неспособный спасти ни одного мирного жителя, оказавшегося вместе со мной в ловушке этого кошмара.
Конец черного туннеля расступается, и в нем появляются те же трое мужчин в масках, которые приходили дважды в день в течение последних трех дней, их шаги эхом отражаются от стальных стен, когда они приближаются. Лидер излагает свои требования на испанском, его глаза мечутся между гражданскими лицами, пока он указывает и направляет двух других марионеток к действию.