Как только я снова проваливаюсь в сон, откуда-то из дома доносится громкий треск, и я резко выпрямляюсь, когда вся кровь в моем теле превращается в лед. Я задерживаю дыхание и напрягаю слух от оглушительной тишины, мое сердце бешено колотится в своем замкнутом пространстве.
В доме кто-то есть. Я включила сигнализацию, когда вошла. Я знаю, что включила. Это Кэмерон? Он следил за мной сюда от Стеллы и Джоэла? Он наблюдал за мной все это время?
Господи, Хилтон. Ты просто тупая сука.
Именно в этот момент я вспоминаю одну крошечную деталь, которая могла бы спасти мне жизнь: теперь у меня есть маленький пистолет, и я, черт возьми, знаю, как им пользоваться.
Мой взгляд метнулся к закрытой двери спальни, и я вылезла из кровати, взяла свою сумочку с комода, затем на цыпочках прошла в кабинет и тихо заперла за собой дверь. Живые мониторы отбрасывают зловещий синий свет по всей комнате, и я яростно стучу по клавишам, пытаясь определить местонахождение злоумышленника на экране. Но я, черт возьми, не знаю, что я делаю и как заставить эту чертову штуку менять изображения местами.
Я улавливаю какое-то движение в домашнем спортзале Зака в подвале, прежде чем экран переключается на пустую гостиную.
Они внизу. Могу ли я сбежать и выбраться из дома, прежде чем они узнают, что я здесь? Возможно. Но мне нужно пройти коридор, ведущий в подвал, чтобы добраться до двери. Они могут меня заметить.
Секунды тикают, пока я обдумываю свои варианты. Здесь нет окон, через которые я могла бы сбежать. Может быть, я смогла бы выбраться через те, что в спальне Зака. Но его дом стоит на отшибе, и мне было бы слишком далеко прыгать. Я бы сломала ноги. Или шею.
Громкие, тяжелые шаги доносятся из-за двери, и я знаю, что кто бы ни был в доме, он вернулся на главный этаж и бродит вокруг. Но они движутся быстро, и камеры выбирают не те помещения для отображения на мониторах.
Дерьмо, блядь!
Я принимаю раздвоенное решение забиться в темную пещеру под столом, согнувшись пополам, чтобы удобно разместиться в тесном пространстве. Трясущимися руками я достаю пистолет из недр сумочки, снимаю с предохранителя и возвожу курок, готовая нажать на спусковой крючок и проделать дыру в любом угрожающем человеке, который войдет в эту дверь.
Все более настойчивые шаги сотрясают само мое существо, яростно подталкивая меня к панике с каждым приближающимся шагом.
Сегодня вечером я собираюсь кое-кого убить. Я чувствую это нутром.
Спустя несколько успокаивающих вдохов и слишком много дерьмовых внутренних разговоров о том, что все образуется само собой, я сижу, вибрируя, сожалея о каждом решении, которое я приняла, чтобы попасть в это место. Мой указательный палец сильно дрожит, зависая над крошечным выключателем, который может оборвать жизнь. Звук ключа, поворачивающегося в замке, выбивает остатки кислорода из моих легких.
Дверная ручка поворачивается, и я зажмуриваю глаза и задерживаю дыхание, мысленно не готовая к тому, что вот-вот развернется. С тихим выдохом я открываю глаза и смотрю на темную фигуру, заслоняющую дверной проем.
Каждый дюйм моей кожи покрывается мурашками, когда два больших, тяжелых ботинка приближаются ко мне, каждый медленный шаг кажется опасным по мере приближения незваного гостя. Видит ли он меня? Я не уверена.
Я съеживаюсь в темноте, все мое тело парализует страх, когда свет разливается вокруг него, его устрашающий силуэт озаряется бледным ореолом.
Когда он смотрит на меня сверху вниз, весь мой мир рушится, когда в поле зрения появляется наемник ростом шесть футов и много дюймов с глазами кофейного цвета и темными волосами на лице.
— Привет, котенок.
Тридцать шесть
Зак
Яростный всхлип вырывается из горла Харпер, когда она смотрит на меня сквозь густые, влажные ресницы. Я не думаю, что она даже осознавала, что плачет, сжимая пистолет и готовясь застрелить незваного гостя, который, как она думала, шел за ней.
Моя храбрая маленькая дикая кошечка.
Пистолет, который я ей дал, со звоном падает на пол, я наклоняюсь и хватаю ее за запястье, вытаскивая из темной полости под моим столом и притягивая к себе.
— Зак, — выпаливает она, прыгая в мои объятия и инстинктивно обхватывая ногами мою талию. — Ты здесь, — кричит она. — Ты, блядь, здесь.
— Да. Я здесь.
Я зарываюсь носом в ее волосы, вдыхая цветочный аромат, по которому никогда не думал, что буду так чертовски сильно скучать, и крепче сжимаю ее, обвивая руками ее тонкую талию и выдавливая весь кислород из ее легких.
Она прячет лицо в изгибе моей шеи, слезы текут по ее щекам, скатываясь с угловатого подбородка и впитываясь в воротник моей рубашки. Моя рука находит ее затылок, хватая за волосы и притягивая ее лицо к своему. Наши губы встречаются в ярости, наши языки соприкасаются, пока мы пожираем друг друга, отчаянно желая стать ближе.
Но этого недостаточно. С Харпер никогда ничего не бывает достаточно.
— Черт, я скучал по тебе, — бормочу я во время нашего поцелуя, прикусывая ее нижнюю губу зубами и нежно оттягивая ее.
Ее крошечные ручки дрожат, когда они свободно блуждают по моей спине, поднимаются к лицу, а затем спускаются по рукам, пока она осматривает меня на предмет травм. Она не найдет ничего, кроме поверхностных ран, но я позволю ей делать свое дело, если это поможет ей успокоиться.
Остекленевшие глаза скользят по моему лицу, осматривая разбитую губу, подбитый глаз и многочисленные шишки и синяки.
— Я в порядке, Харпер. Просто немного расшибся.
Она прикусывает губу и кивает. Я ослабляю хватку, чтобы поставить ее на ноги, но она сжимает ноги сильнее.
— Нет. Я еще не готова к тому, чтобы ты меня отпустил. Пожалуйста.
Прижимаясь своим лбом к ее лбу, я прерывисто выдыхаю и улыбаюсь. Но едва уловимое изменение освещения в комнате заставляет меня оторвать от нее взгляд и обратить свое внимание на экраны.
Харпер бросает взгляд на мониторы, и я изучаю ее профиль в синем свете, мой член уже оживает, несмотря на тот гребаный разврат, свидетелем которого я только что стал.