- Ну что? Выдохнула? - спросил Доминик, лёжа в постели и подперев голову рукой.
- У тебя хорошая семья. И забавные папа с дядей. Такое ощущение, что они до сих пор соревнуются.
- Так это не секрет, - усмехнулся Доминик, - так всю жизнь было. И, наверное, никогда не изменится, но у них здоровое соперничество. Правда, иногда они напоминают мне двух малышей, которые не могут что-то поделить между собой. Ты в долине увидишь, как они спорят, когда играют.
- До этого надо ещё дожить, а завтра будет тяжёлый день. Снова.
- Спи. Завтра будет обычный день, а ты примиришь своих родных. Ты у меня умница. Я тобой горжусь. И сегодня держалась молодцом, и завтра всё у тебя получится.
- Надеюсь, папа не будет упрямиться, а бабушка не скажет чего-нибудь лишнего. Что-то в последнее время я слишком часто подставляюсь под удар или выступаю в роли огнетушителя меж двух огней.
- Всё будет хорошо, из тебя получается отличный гаситель огня.
- Кто бы мог подумать?! - хмыкнула я и смежила веки.
Доминик обнял меня, поцеловал в лоб и устроился рядом.
Утро наступило слишком быстро. Привыкнув спать в курортном городке до обеда, не сразу поняла, чего от меня хочет Доминик в столь ранний час.
- Просыпайся, соня, тебе ещё на встречу собираться. И твои родители уже давно не спят. А я тебе завтрак принёс.
- Моим родителям вечно не спится, - буркнула я, накрываясь одеялом с головой. - Который час? - спросила из своего уютного убежища.
- Скоро полдень.
- А ощущение, что шесть утра. Это всё стресс. Вот сегодня с бабулей встретимся и сбежим куда-нибудь далеко-далеко ото всех. Чтобы ни одна душа не беспокоила меня до конца каникул.
- Сначала с родителями новый год встретим, а потом, обещаю, так и будет.
Верилось с трудом. Но я всё же заставила себя подняться с постели, выпить горячего чая, скушать яичницу с овощным салатом и заглянуть к родителям. Они явно нервничали, но, благо, за ночь не передумали. Папа собирался встретиться со своей матерью.
После полудня, ближе к обеденному времени, мы вышли из гостиницы и отправились вниз по улице в знакомое мне кафе.
- Пап, - неуверенно позвала я, держа его под руку, - ты рад, что встретишься с ней?
- Не знаю, дочка. Больше да, чем нет. Я скучаю по ней. Отец не изменился, а она… Она лишь поддалась ему, как делала всегда. Но если всё то, что ты рассказала мне, правда, то она достаточно себя мучила. Она моя мать, и я люблю её.
- Ты простил её?
- Это сложный вопрос, - немного помолчав, всё же ответил он. - Её предательство было для меня самым болезненным ударом за всю жизнь. Можно ли такое простить?
- Простить можно всё, если человек заслуживает этого прощения. Если ты его любишь, дорожишь им. И если ты достаточно силён, чтобы простить по-настоящему, а не только сделать вид.
- Ты повзрослела, - погладил меня по руке и улыбнулся.
- Пришлось, - пожала плечами, - мамы с папой рядом не было, некогда было строить из себя ребёнка.
- И не нужно его из себя строить. Ты всегда будешь для нас ребёнком. Просто это знакомство, мудрые речи, Доминик, всё это как-то слишком внезапно случилось. Надо привыкнуть, что ты не маленькая девочка.
- Привыкайте, а сейчас не о том думаешь, мы пришли, - махнула в сторону маленького кафе.
Папа распахнул дверь, впуская меня, и зашёл следом. Бабушка сидела за тем же столиком, за которым мы сидели в первую встречу. Она подскочила со своего места, когда увидела нас и нервно оправила строгое чёрное платье. Замерла, большими глазами глядя на папу. Папа тоже остановился.
- Ну же, - шикнула на отца, - видишь, как она волнуется, пошли скорее, - потянула его за руку.
- Привет, ба, - это обращение кольнуло мою совесть. Оно не было искренним, но было необходимым, чтобы дать понять отцу, что я её приняла, и поддержать бабушку, придать ей хоть крохотную долю уверенности.
- Здравствуй, Саша, - дрожащим голосом ответила она, даже не подарив мне взгляда. Казалось, её душа вот-вот вырвется из плена тела и устремится к тому, по кому скучала много лет. - Ладимар, - её голос окончательно сел. Она протянула к нему руку, которая дрожала так сильно, что я испугалась, как бы бабушку не хватил удар. В её глазах сверкнули слёзы, которые без промедлений хлынули по щекам.
- Мама, - выдохнул отец, словно потерянный ребёнок, который, наконец, отыскал маму.
Он прижал к себе бабушку и уткнулся лбом в её макушку. Прикрыл глаза и молчал, обнимая сотрясающуюся от рыданий хрупкую и несчастную женщину.