Проснулась оттого, что кто-то выносил мне дверь. Грохот стоял такой, что казалось, еще секунда, и дверь слетит с петель. Она просто ходуном ходила. Я села на кровати и пыталась понять, что происходит, и где нахожусь. Подтянула одеяло выше и громко крикнула.
— Эй, хорош ломиться, как к себе домой!
— Слушай, Данияс, — прозвучал из-за двери голос Доминика, — это ж как спать надо, чтобы не слышать такого грохота! Я тебя через двадцать минут жду в общей комнате.
— Как-как, крепко, — пробурчала я, — через тридцать, Дом, обещаю, что буду на пути в общую комнату, — потянулась и откинула одеяло. Труба зовет, пора начинать учиться.
Что такое не везет, и как с этим бороться, только позавчера закончила учиться и предвкушала удовольствие от двух месяцев отдыха. Наивная.
Глава 5
Уже около трети часа я выводила местные буквы в своей тетради, а рядом писала соответствующую русскую. Новый язык — это, конечно, очень интересно, но не тогда, когда можешь свободно на нем говорить и понимать, а вот с чтением такая проблема. Рядом сидели двое других переселенцев, которые тоже выводили символы. Петельки, завиточки, точечки над буквами, возле букв и под буквами. Столько нюансов, ужас. Но я радовалась тому, что хотя бы не нужно всюду ходить со словариком, чтобы хоть как-то разговаривать. Поэтому, закусив губу, училась. Букв оказалось двадцать пять, а недостающие звуки образовывались сочетанием букв. Доминик, Ната и Лина, которая привела третьего переселенца на начерталку, следили за нами и поправляли, когда буквы получались неправильно.
— Каждая точка должна быть на своем месте, иначе это уже другая буква, — наставлял Доминик.
Когда все буквы и их сочетания были записаны, нас заставили несколько раз продублировать весь алфавит, «для лучшего запоминания», как сказала Ната. Я не возмущалась и не торопилась, насколько поняла, все в этом мире завязано на деталях, а с ними нужно быть осторожнее.
Парни, которые, в отличие от меня, поторопились, еще дважды переписывали весь алфавит, пока я спокойно пила чай с Натой. Рассказала ей о своем походе в душ, чем вызвала взрыв смеха. Смеялись все, даже те, что были заняты алфавитом.
— Извини, Саш, я забыл тебе сказать о кнопках, — улыбнулся Дом.
Ната рассказала, что я зря мучилась с одеждой, парни давно привыкли, что по общежитию вечерами ходят толпы девчонок в халатах. У меня тоже был, но шелковый и короткий, пришлось просить Доминика сходить на рынок снова.
— Зачем? За вещами? — замотал он головой. — Не, это не ко мне, с Наткой иди. Она тебе все покажет, расскажет. Но сначала в библиотеку, да и вообще академию надо показать. Переписали? — обратился к парням, проверил написанное, наконец, остался доволен и повел нас на знакомство с академией. Правда, сначала попросил принести ту бумагу, которую подписал Лантас при поступлении.
Мы пересекли залитый солнцем пустой дворик, Доминик открыл дверь, прислонив пропуск к пластине, и впустил нас в учебный корпус академии. Охранник тут же оказался возле нас. Доминик отдал ему подписанные Лантасом бумаги, и только после того, как ознакомился с ними, мужчина пропустил нас дальше.
— Вам пропуски выдадут сразу после заключительного распределения, — пояснил Доминик, — а пока придется везде носить с собой эти бумажки. Идем.
Нас провели сквозь академию и вывели с другой стороны. Доминик уверенным шагом повел к зеленой декоративной стене, в которой скрывалась неприметная дверца. Сначала показали огромный заповедник, отгороженный высокой металлической сеткой. В этом заповеднике проходили практические занятия у управленцев животными и травников. Здесь были настоящие джунгли, над которыми разносилось многоголосое пение птиц. Красота. Зимой, по словам Наты, многих животных переводили в ангары, крыши которых виднелись вдали. По соседству с заповедником расположилась огромная арена под открытым небом. Многочисленные ступени и лавки, убегающие вверх, создавали глубокую чашу, дном которой оказалась круглая площадка, усыпанная песком. Мне почему-то эта арена напомнила кадры из фильмов про гладиаторов.