— Кошмар, — прошептала она. Голос дрожал.
— Вот так, — горько улыбнулась. — Мне казалось, что за эти два месяца я немного привыкла к нему, но оказаться с ним наедине была не готова.
— Саша, он другой. У меня стойкое ощущение, что ты вообще о другом человеке говоришь. Ох, я, конечно, понимала, что не все в порядке, но такого не ожидала.
Вот так в мою историю была посвящена Ната. Девушка пообещала помогать мне, пока я набираюсь смелости поговорить с Лексом. Она-то и уговорила меня остаться на факультете. Сказала, что, возможно, именно это решение поможет мне навсегда избавиться от прошлых страхов и комплексов. К тому же целый факультет, который принял меня в семью, дал возможность почувствовать себя частью коллектива, был тем, о чем я мечтала, когда была изгоем. Решение было принято, оставалось озвучить его на распределении и окунуться в изучение нового искусства. И, конечно, я надеялась, что смогу побороть свой страх и решить все вопросы прошлого.
Глава 7
Первый осенний день радовал ясным небом и по-летнему теплым солнцем. Настроение было прекрасным. Три дня назад меня вызвали на повторное распределение, снова дали чертеж, только уже с большим количеством символов. Видимо, всех переселенцев во время адаптации немного натаскивали в черчении. Успешно справившись с чертежом, подписала договор, который смогла прочитать и понять, и стала студенткой первого курса факультета начертательной магии. Доминик и Натка, казалось, были рады больше, чем я.
— Я почему-то думал, что ты все-таки откажешься в самый последний момент, — Доминик обнял меня за плечи, когда я вышла из кабинета.
Улыбнулась, ругая себя за трусость, ведь я на самом деле хотела перевестись, когда уже успешно прошла испытание. Но подавила трусливый порыв, наверное, из-за стыда перед друзьями. Мне было бы неловко, ведь они столько трудов вложили в меня, да и опекают всячески. И факультет хороший, и ребята замечательные, и мне все нравится, а Лекс… С ним что-нибудь придумаем. Он, отчаявшись поговорить со мной наедине, уже имел разговор с Домиником. Пытался выведать, почему я шарахаюсь от него, и почему они с Натой не позволяют ему приблизиться ко мне. Уж не знаю, что ответил Доминик, но утром в день испытаний Лекс подарил мне букет фиолетовых мимоз. Красивый, с умопомрачительным легким запахом сладости, букет был настолько хорош, а сам поступок Лекса неожидан, что я автоматически приняла цветы и не знала, что делать.
— Удачи на распределении, — улыбнулся Лекс, — а это тебе для поднятия боевого духа и хорошего настроения.
И, больше ничего не сказав, ушел. Я только успела сказать свое тихое шокированное «спасибо». Доминик клялся, что ничего не рассказал Лексу, а поведение его объяснил, как возможную смену тактики по завоеванию моего внимания. Не верить Дому причин не было. Да и Лекс перестал преследовать, лишь улыбался при встрече, здоровался и желал хорошего дня. Наверное, благодаря такой резкой перемене я перестала сжиматься при его появлении. И даже научилась говорить ему «привет», но продолжала опускать голову и взгляд при встрече.
— Как настрой на учебу? — спросил Доминик, когда мы шли на стадион. В первый день осени там традиционно устраивались показательные выступления теми, кто уходил на практику.
— Боевой. Готова к труду и обороне. И даже эти ваши неадекваты с других факультетов, которым наличие начерталки жить спокойно не дает, не пугают.
— Очень странно слышать это от тебя, но я рада, — сказала Ната.
— А я сегодня ночь не спала, много думала, — пожала плечами, — поняла, что не боюсь всех этих начерталконенавистников. Язык сломать можно! Я научилась стоять за себя. Вернее, меня научили. Просто появление Лекса вышибло землю из-под ног. А я ведь только недавно поднялась с колен. Наверное, он мое проклятие, потому что ему я ответить не смогу. Наверное, никогда. Боюсь.
— Не проклятие, а испытание, — заключила Ната, — и тебе его нужно всего лишь пройти.
— Может быть.
Ната была права. Мне пора перестать воспринимать Лекса, как кару. Нужно перебороть себя, перебороть свой страх, пройти это испытание и больше никогда не возвращаться к прошлому.
Я так глубоко ушла в свои мысли, что чуть не влепилась в спину впереди идущего парня. Доминик придержал. Возле входа на стадион образовалась небольшая толпа. Протиснулись, расселись на трибуне и стали ждать. От нетерпения хотелось соскочить со своего места.
— Вот вы говорили, что к чертежникам плохо относятся, но ничего. Вон, вся академия почти собралась, а еще ни одного плохого слова, — сказал Адан.