— Может, и можно. Надо попробовать. Но без гарантий тебе же хуже. Толкать придется рисковому перекупщику, такие тоже есть. Но деньги будут другие, ясно?
— Ясно. А какие будут деньги?
— Откуда я знаю? Будешь договариваться. Как договоришься. Мне за комиссию десять процентов. Это я с тебя по-дружески. Другие больше берут. А деньги, может, будут и совсем небольшие. Без гарантий-то. Будь не Матисс, а какой-нибудь третьесортный французишко, было бы проще. Тут ответственность, сам понимаешь.
— Если честно, не очень, — со вздохом сказал Виктор. — Я-то думал, Матисса у меня в Москве с руками оторвут. А тут все вздыхают и, извини за грубое слово, морду воротят. Что тогда про дядькины работы говорить? А мне их тоже пристроить надо.
— Говоришь, их у тебя навалом?
— Навалом, навалом. Берн задаром, только перевозку оплати, и я тебе спасибо скажу.
— Да зачем мне за перевозку хлама платить? — искренне удивился Егор. — Думаешь, мне деньги даром достаются?
Виктор ничего такого не думал, но дядькины работы пристроить очень хотел. И Матисса тоже.
— Да-а, проблем у тебя… — посочувствовал Егор. — Не позавидуешь.
Они пили водочку, закусывали колбаской, и чем дальше, тем доверительнее становились их отношения. Егор предложил показать кое-кому Матисса, посмотреть, как люди будут реагировать, тогда и станет видно, какую можно назначать за него цену.
— Разумно, — согласился Виктор. — А квартиру я смогу купить?
— В Москве? — уточнил Егор.
— В Москве.
— Кто тебя знает, может, и сможешь, — обтекаемо ответил он.
Перед Виктором сквозь водочные пары замерцали розовые дали. Жизнь наконец поддалась и свернула в нужное русло. Сейчас она двигалась правильным путем, тем самым, какой он и намечал себе, когда думал о рисунке еще в Тамбове. Егору он доверял на все сто, потому что тот понимал его правильно. Вот только нужно было всучить ему еще и дядькины картины, тогда все будет правильно до конца. И Виктор принялся уговаривать Егора. Но тот все отказывался, отнекивался. Витек понимал, что барахло это ему ни к чему и поэтому уговаривал все упорнее, все настойчивее.
— Мне-то с ними совсем зарез. Возьми как друг. Хоть сожги потом. У меня на это рука не поднимется.
Егор наконец размяк и сдался.
— Только тебе и только как другу, — помотав головой, согласился он.
Виктор почувствовал себя победителем, теперь все шло уж совсем как надо. Он был главным, он распоряжался, а Егор его слушался.
— Значит, так. Ты пока Матисса толкай, — давал он дальнейшие распоряжения, — а я в Тамбов быстренько смотаюсь и контейнером доставлю все, что там есть. Ты добро примешь, и лады. Дальше твое дело. А за Матисса с меня причитается. Я тебя не обижу.
Егор слушал его со страдальческим выражением лица. Виктор покровительственно похлопал его по плечу — ничего, ничего! По дружбе чего не сделаешь!
— Связь будем держать по мобильнику, — снова распорядился он. — Запиши-ка мой. Твой при мне. А я прямо завтра в Тамбов двину.
— Погоди! Погоди! Не спеши. Куда я твое добро девать буду?
— Да у тебя и здесь места хватит, — успокоил его Виктор. — И контейнер не завтра же придет. Месяц пройдет, не меньше.
— Да нет, не пори горячку. Дело так не делается. Я, так и быть, к тебе приеду, сам все посмотрю, а там и решим. Мне кот в мешке не нужен. Ты тоже меня пойми.
На лице Егора Виктор вновь прочитал откровенное сомнение и поспешил согласиться.
— Хорошо, приезжай в Тамбов. Все решим на месте. Может, мне и на тебя билет взять?
— Два-три дня можешь повременить? Если дела улажу, можем и вместе двинуть.
Вроде бы договорились. Виктор заторопился к выходу, чтобы уйти раньше, чем Егор передумает и испортит наладившееся дело каким-нибудь новым предложением.
— Значит, я тебе звоню и сразу беру билет, — закреплял он на ходу желанную договоренность. — А ты за эти дни Матисса прощупай.
Они снова обменялись рукопожатием, и Виктор закрыл за собой дверь. На площадке вздохнул с облегчением. Закорешились они с Егором, это хорошо. И картины Егор заберет, это тоже хорошо. Сумел-таки впарить он дядькины картины. Виктор снова улыбнулся, почувствовав себя победителем. С толковым человеком он всегда общий язык найдет, а всякие фу-ты ну-ты ему претили.
Улица встретила его темнотой, и он сообразил, что до Посада доберется не раньше полуночи.
— И к лучшему! Что там делать, в Посаде в этом? — махнул он рукой. — Дело-то какое сделано! Не сегодня-завтра миллионером стану. Не совсем, конечно, но близко к этому. Верке скажу прямо: «Бросай старичка, будем вместе бизнесом заниматься!»