Посмертно присвоено звание Героя Советского Союза и красноармейцу Александру Георгиевичу Кудрявцеву. Он был сапером и в ту же самую ночь 25 сентября одним из первых изъявил желание переправиться через Днепр и установить связь с нашей разведгруппой, посланной Карачуном. Захватив с собой боеприпасы, в которых разведчики так нуждались, а также телефонный аппарат и катушку с проводом, отважный воин на маленькой лодке пустился в путь через реку. Кругом свистели пули, рвались снаряды, но Кудрявцева это не остановило. До противоположного берега оставалось не более десяти метров, когда лодку накрыло прямым попаданием мины.
Вскоре разведчики достали патроны, затонувшие вместе с лодкой неподалеку от берега, и сразу же пустили их в дело. Найдена была и катушка с кабелем. Ее вытащили на берег и подключили к телефонному аппарату. Связь заработала. Разведчики смогли передать нам очень ценные сведения. Мужественный боец не зря пожертвовал жизнью. Его подвиг способствовал достижению победы.
Наступила незабываемая для всех нас ночь на 26 сентября. Весь день небо хмурилось, а к вечеру его и вовсе заволокли сплошные облака. Быстро надвинулись сумерки. От реки потянуло сыростью, стало прохладно. Поеживаясь, бойцы осторожно, бесшумно стали выходить из укрытий. Раздавались приглушенные команды. Потрескивали сучья под ногами. Вскоре послышались негромкие всплески воды. Это спускались в реку лодки и плоты. Ни одного огонька не вспыхнуло в ночи: маскировочная дисциплина соблюдалась очень строго. Люди понимали, что успех зависит от внезапности.
Чтобы преждевременно не выдать себя, мы решили начать форсирование Днепра без артподготовки. Командир дивизии возложил на меня непосредственное руководство переправой, и с наступлением сумерек я находился на самом берегу реки, как раз в том месте, где сосредоточивались группы первого броска.
Услышав голос командира 225-го полка майора Шиянова, распоряжавшегося спуском плавсредств на воду, я подошел к нему, спросил о настроении.
— Самое бодрое! — пробасил в ответ никогда не унывающий Иван Иванович. — А как же иначе!
— Люди буквально рвутся в бой, — подтвердил и его заместитель по политчасти майор Павел Семенович Литвинов. — Днепр, говорят, река серьезная, но для нас, мол, не преграда. И они правы!
В словах политработника звучала твердая уверенность. Видно, он и сам думал точно так же. А Литвинов был человеком дела: мог, если требовалось, не задумываясь, первым подняться в атаку, стать к орудию при отражении танков (бывало и такое!), заменить водителя. К тому времени он был уже дважды ранен и награжден орденами Красного Знамени, Красной Звезды и медалью «За отвагу». Бойцы между собой недаром называли его по старинке комиссаром. Видно, это слово — комиссар — много для них значило.
Мы еще раз уточнили с И. И. Шияновым задачу полка и сигналы для связи, особенно на тот случай, если потребуется вызвать артиллерийский огонь при подходе к вражескому берегу. Такой вариант тоже предусматривался.
— Главное — захватить высоту сто семьдесят пять и девять. Она господствует над всей местностью, — сказал на прощание Иван Иванович. — Только пусть Бастеев не отстает. Предупредите его, пожалуйста. Тогда я бы не тревожился за свой левый фланг.
— Хорошо, — пообещал я. — Действия ваших батальонов скоординированы точно.
Шиянов, конечно, знал, что сосед слева его не подведет. Но командиры полков всегда немного соперничали друг с другом: каждому хотелось быть впереди, и это вполне естественно.
Вскоре там же, на берегу, я отыскал командира 89-го стрелкового полковника Бастеева. Его плечистая, несколько грузноватая фигура маячила возле самой воды. Иван Васильевич как раз собирался сам садиться в лодку. Время приближалось к 22.00 — началу форсирования Днепра.
— Людей бы вам, конечно, не мешало добавить, — сказал я Бастееву, — но пока нет…