Ну вот, сразу бы так.
Ближе к обеду выбрались из спальни. Самородов удалился в душ, а я залезла в домашнюю одежду и прошла на кухню. Приготовила завтрак и кофе. Хорошо, что у Самородова… точнее, хорошо, что у НАС такая хорошая и дорогая кофемашина. С помощью этой техники сложно испортить напиток, даже для меня.
Позавтракав и получив заряд бодрости от крепкого кофе, я взяла свой телефон и открыла страничку в инстаграм.
Нужно было написать слова благодарности всем, кто принимал участие во вчерашнем празднике для детей.
Только вот наполнение моей странички мало соответствовало данной тематике. Все таки, речь пойдет о детях, а тут я скачу на пилоне.
Пересмотрела все свои старые посты, начиная с первого, посвященного Виктории и Шольцу. Боже, а было то это не так уж и давно. А как стремительно изменилась моя жизнь за это время!
Удалила все свои старые записи. Если уж начинать жизнь с чистой странички, то зачем ждать завтрашнего дня!
Из галереи с фотографиями выбрала одну общую, на которой смеющиеся дети отпускали в небо шарики со своими желаниями. На одном из них можно было разглядеть написанное ярким фломастером "Мама".
В теле поста написала:
Спасибо всем, кто принял участие в организации праздника для детей. Спасибо @prazdnikdetyam за сотворение настоящей сказки. От лица всех ребятишек, администрации детского дома, а так же, благотворительного фонда "Моя новая жизнь", выражаю Вам благодарность."
В "каруселе" представлен небольшой фотоотчет с праздника. Загляните, посмотрите на эти счастливые детские лица. Ни это ли самое главное?
Всем, кто не останется равнодушным к дальнейшей судьбе ребятишек, пишите.
Вместе мы можем сделать этот мир лучше!
#чужихдетейнебывает.
Разместила пост, добавила в карусель фотографии. Сама пересмотрела снимки. На одной из фотографий разглядела знакомые детские черты лица, соломенные волосы и проницательный взгляд. Слишком глубоко ушла в свои мысли и не заметила, как на кухню вошел Самородов. Обнял меня и поцеловал.
— Почему такая грустная?
— Смотрю фотографии со вчерашнего праздника. Ты знаешь мальчика Кирилла? Вот он, смотри… — Я показала фотографию на телефоне.
— Да, знаю. Хороший малец.
— Ага. Вчера Галина Сергеевна сказала об его диагнозе. Жалко мальчика.
— Жалко, — согласился со мной Самородов и мы погрузились с ним каждый в свои думы.
После завтрака, который смело можно было считать обедом, я предложила съездить попроведовать Ольгу Ивановну. Однако, звонок моей дочери внес небольшую корректировку. Света предложила прогуляться, а когда я сказала, что собираюсь к Ольге Ивановне, нашей бывшей соседке, а в будущем, моей свекрови, она спросила, может ли поехать с нами. Ей интересно было посмотреть на дом, в котором она когда-то жила. И познакомиться с бабушкой. Да, так и сказала.
Я в очередной раз почувствовала укол совести за детство ребенка. Ведь она была обделена не только родительским вниманием, но и бабушкиными свежеиспеченными булочками, шерстяными вязанными носочками и дачными заготовками. Была бы жива моя мама, все бы это было. А вот от матери Шольца можно было дождаться только новогоднего подарка, выделенного от предприятия.
Самородов решил не разбавлять своим присутствием наш девичник, сославшись на какое-то срочное дело. Я позвонила Ольге Ивановне, испросив разрешения приехать вместе с дочерью. Женщина была только "За". Поэтому, когда Самородов привез нас со Светой, стол был накрыт со всем размахом щедрости души.
- Ну зачем же вы так, Ольга Ивановна, давление же.
— Вот сейчас мы его и подлечим. Проходите, проходите, — мы со Светой уселись за стол, а гостеприимная хозяйка уместила в центр стола бутылочку. — Клюквенная, сама ставила.
Вот так вот, попивая клюквенную настойку, рассказала я о своем бесплодии. Наревелись все.
Ольга Ивановна поддержала меня. Как оказалось, у них с Дмитрием Александровичем тоже детей долго не было. А потом вот, появился сынок. И пусть, что не таким способом, как привыкли все. Зато какой…
Спросила, как же они пришли к этому решению? На что получила ответ, что сердце материнское сразу почувствовало, что родной сынок перед ней. Опять взрыднули.
— Ольга Ивановна, а настойка точно десяти градусная? — спросила я, когда мы, как правильно сказать, додавили третью бутылку.
— А тебя Светочка я помню воооот такой, — Ольга Ивановна пальцами отмерила сантиметров пять. Ну такой то точно не могла ее помнить, а вот в том, что настойка точно не десяти градусная я больше не сомневалась.
— Ольга Ивановна, ну мы наверное собираться будем, — сказала, понимая, что еще один заход свекрови до темнушки и я уже точно никуда не уйду. По крайней мере, на своих родимых.
— Сейчас, сейчас, на-ка, вот, — мне в руки перетек бутылек. — Меня бабка одна научила. Выпей десять капель этого напитка на растущую луну. Деток, говорят, приносит. А если не захочешь, так вон Свете отдай.
— Матери нужнее, — шлепнула по загребущим пальчикам.
— А вы сами, Ольга Ивановна, не пробовали? — спросила я. Просто, чтобы сразу не рассчитывать ни на какое чудо от бабкиных зелей.
— Я когда об этом узнала, поздно уже было. Возраст.
— Эх! — вздохнула я, вспомнив про свой "соракет". А бутылек взяла, да.
Мы помогли убрать со стола. Взбодрились немного, выпив крепкого чая. Как раз вовремя. За нами пожаловали Самородов и Максим.
А может и не так сильно и взбодрил чаек то?!
— Что ты там высматриваешь, — Спросил Самародов, когда я практически прилипла к двери, разглядывая ночное небо.
— Да луну ищу. Саш, ну где луна-то? Растущая, нет?..
— Мила, да облачно сегодня, не видно…
— Да, не видно. А ты бы хотел, Саш, чтобы луна сегодня была раааастущая?
— Конечно, Мила, очень хотел бы, — ответил Самородов, даже не понимая, о чем я его спрашиваю.
Вернувшись домой, я таки обнаружила срочное дело Самородова. Посередине спальни красовался пилон.
— Пять сек, ик, — сказала я, скрываясь в ванной.
Пилон стоит, луна растет, Самородов лежит.
Почему-то я решила, что, пока не доказано обратное, то, значит, звезды и спутники сошлись как надо.
Не будем о грустном…
Вернулась в спальню в полотенце и с горьким послевкусием от капель. Наверное, их стоило чем-то разбавить, а не отсчитывать до десяти, перевернув бутылек на язык. Да и полотенце… Вот каким образом в нем залезть на пилон, сохранив таинственность стратегически важных мест?!
— Мила, а может не надо? — Самородов, вероятно, догадался о моем затруднительном положении. Лежал на кровати, заложив руки за голову, с улыбкой наблюдая за мной.
— Надо, Саша! Надо! — отчеканила я, строевым шагом направляясь в гардеробную.
О том, чтобы обуть стрипы даже не думала. Вот если бы девичник затянулся на неопределенное время "еще по одной", то я вполне себе могла такое позволить…
Проблема была в другом — что одеть-то к случаю подходящее? Нет, загвоздка не в том, что "нечего надеть", а в том, что соблазнять будущего мужа не в чем.
— Мила?… — донесся из спальни голос Самородова.
— Чичаза, бегу.
Ага, и трусы на скоростях теряю.
Трусы, да, точно. Был же у меня комплект белья, который я так и не обновила. Случая не было. А сейчас то чем не подходящий момент…
Отыскала в ящике комплект. Красный, ажурный, а к нему вот и чулочки черные. Конечно, техника безопасности по совращению будущего мужа на пилоне запрещала использовать капрон, как, в общем то, и клюквенную настойку, но такие мелочи меня уже остановить не могли.
Прошествовала в спальню. Богиня не иначе. Немного штормило богиню, ну что поделаешь.
— Мила, может не стоит? — во второй раз поинтересовался Самородов, жестом предлагая присоединиться к нему на кровати. Это, конечно, хорошая альтернатива, но пока я решила начать со спец эффектов.