Между делом, точнее между ничего неделанием, я старалась всячески обратить на себя внимание. Край халатика повыше, вырез на груди пошире, улыбку потомнее. Только все это было мимо кассы. Айсберг Дмитриевич не поддавался, отодвигаясь от меня дальше вместе с разделочной доской.
Вот и как с ним бороться!? Не ковылять же мне за ним следом?
— Жарко у нас тут, — сказала я, развязывая поясок. Шелковый лоскут заструился по ноге, падая на пол. Самородов отвлекся на пару секунд, провожая взглядом ткань. Вернулся к своему занятию, лишь скорость нарезки увеличилась. Дааа, дела.
Следом на пол последовал и халатик, он, в общем-то, и так выполнял исключительно эстетическую функцию, прикрывая самый минимум, теперь же весь минимум можно было лицезреть «без фильтров».
Надо отдать должное мужской выдержке. Айсберг Дмитриевич выдавал свое волнение лишь покрасневшими ушами и повернутым ко мне спиной телом.
Ничего, где наша не пропадала.
Нащупала застежки на бюстгальтере. Расцепила крючки. Скрутила лифчик так, чтобы самодельный снаряд обязательно долетел до места, и одним точным броском отправила черный ком в напрягшуюся мужскую спину.
Самородов медленно повернулся. Я поймала на себе его потемневший взгляд, в уме перебирая варианты, чем бы еще развратить неподдающегося на провокации жениха. Раскинула в стороны руки (ноги и до этого были раскинуты) и взмолилась:
— Ну, возьми же меня, Нехочуха!
Словно в замедленной съемке Самородов наклонился, подхватил лежащий на полу развернувшийся (разорвавшийся) снаряд и медленно направился ко мне, на ходу снимая с себя фартук в цветочек. Подошел вплотную, встав как раз по центру раскинутых рук и ног. Идеальное положение наших тел по отношению друг к другу. Обвила его словно путами всеми своими дееспособными конечностями.
— Привет, — прошептала я, запуская пальцы в его волосы, притягивая ближе.
— Привет, — ответил Самородов. Оперся руками о столешницу с обеих сторон от меня. Прислонился своим лбом к моему. Я провела подушечками пальцев по его плечам, чувствуя, как напряженные мышцы пульсируют под моими руками. Немного усилила давление, наблюдая как на его коже проступают белые следы.
Самородов наклонился, прикусил кожу на моем плече, тут же целуя покрасневший участок. Прошелся цепочкой поцелуев до моей груди, чередуя ласки с укусами. Это придавало остроты ощущениям, заставляя тело инстинктивно выгибаться, раскрывая всю себя навстречу мужским губам.
Вот он, мой Айсберг Дмитриевич. Вернулся. Словно и не было этих двух недель, на протяжении которых я боролась с ощущением, что рядом со мной чужой человек
Его ладонь легла мне на колено здоровой ноги, поднимаясь выше, поглаживая нежную кожу, переместилась на ягодицы. Вторая рука проделала точно такой же путь, но медленней, бережней что ли. Я потянулась к его губам, стараясь сократить между нами оставшееся расстояние в несколько сантиметров. Самородов сжал мои бедра сильнее, я же в ответ укусила его за нижнюю губу, ловя ртом глухой мужской стон.
Уже совсем не Нехочуха, он немного отстранился от меня, чтобы раздеться. На пол полетели шорты и белье. Я проследила взглядом за последней преградой, разделяющей нас, небрежно сброшенной на плитку, радуясь, что вечно аккуратный Айсберг Дмитриевич изменил своим собственным принципам. Если бы он сейчас начал складывать пирамидкой вещи, я, ей богу, зарядила бы ему костылем.
Самородов вернулся ко мне. Его руки легли на мои бедра, сильнее сжав ягодицы. Одним резким движением он переместил меня на самый край столешницы, вжимаясь в меня. Откинулась немного назад, подчиняясь натиску мужских губ и рук.
— Дааа, — выдохнула я, крепко сжимая мужские запястья.
Холод столешницы был абсолютным противопоставлением горячему мужскому телу. Его жар наполнял меня, раскрывал, заставлял забыть обо всем.
Физическая и эмоциональная разрядка наступили одновременно. Возможно, именно это и стало причиной моей нестандартной реакции. Прижавшись к Самородову всем телом, чувствуя отголоски затихающего оргазма, я заплакала. Просто не могла это контролировать. Первая слезинка проделала свой путь по щеке, словно лазутчик. Тихо и без свидетелей. Остальные же побежали под аккомпанемент всхлипов.
Должно быть, для Самородова такая реакция тоже была непривычна. Он отстранился от меня, испуганно оглядывая на момент каких-либо повреждений.
Надо взять себя в руки. Он же ко мне ближе, чем на расстояние вытянутого костыля больше не подойдет.
— Мила, что, где… — "Когда" — мысленно добавила я. Воспользовалась кухонным полотенцем, закрыв им заплаканное лицо. — Я сделал тебе больно?
— Нет, — ответила я, всхлипывая. — Ты сделал мне очень хорошо.
И новый поток слез устремился в полотенце. Да, на самом деле, я была настолько переполнена эмоциями, что им просто не хватило места во мне.
--------
Мои дорогие, извините, что долго не было проды. По состоянию здоровья не могла сделать этого раньше. Но теперь все ок), возвращаемся в рабочий режим! Спасибо, что Вы со мной!
Хруст сердца
Я проснулась словно от толчка, окутанная собственным страхом. Сердце билось часто-часто, ладони покрыла испарина, ноги свело, скручивая пальцы. Неприятное чувство, как будто что-то плохое должно произойти, накрыло меня с головой.
Посмотрела на спящего Самородова. Может разбудить? Нет, пусть лучше он пребывает в объятьях Морфея, чем устраивает панику на корабле. Думаю, на сегодня я уже достаточно напугала его.
Да, нервишки не плохо было бы подлечить.
Взбила подушку, расправила одеяло, угнездилась. Нет, сон прошел окончательно. А вот состояние тревожности осталось.
Посмотрела на циферблат часов. Три ночи. Мдааа. Нужно попытаться уснуть, так как состояние невыспавшейся амебы не сулит ничем хорошим ни мне, ни окружающим.
Закрыла глаза, представила в своем воображении зеленую полянку с белой изгородью посередине. Раз баран, два баран, три баран. Через изгородь перелетело сорок шесть белых комков, а эффекта ноль. Попробовала заняться дыхательной гимнастикой. Как оказалось, это была плохая идея. К бессоннице добавилась головная боль и эффект "вертолета". Еще мигрени мне не хватало.
Нащупала костыли, встала с кровати. Сходила на кухню, налила себе стакан молока, предварительно разогрев его в микроволновой печи — говорят, что помогает расслабить голову перед сном. А еще помогает техника заземления. Сама не пробовала, но советы от "бывалых" поступали. А почему бы, собственно, и не испытать на себе.
Подцепила кусочек мяса, оставшегося после ужина, тем самым обманув подступающий голод, направилась обратно в комнату.
Самородов крепко спал, раскинувшись на кровати. Счастливый человек. Вот сейчас заземлюсь и к нему под бочок.
Встала около кровати. Говорят, очень расслабляет это заземление. А так расслаблюсь и сразу под одеяло. Конечно, было бы отлично, имей я опору обеих ног, ну, что имеем — с тем и работаем. Оперлась на костыли. Наклонила голову, немного ей потреся. Волосы добавили темноты, закрыв лицо, словно вуалью. Здоровую ногу немного согнула в колене. Закрыла глаза, представляя себя на пляже.
Главным условием данной техники — полное расслабление. Важно было оставаться в представляемом тобой месте, выкинув весь мусор из головы. Если хлам попытался бы проникнуть обратно в мозговой центр, нужно было дополнить выбранное место новым штрихом.
Так, после пяти минут моего полного расслабления, воображаемое место представляло из себя пляж, белый горячий песок, шум волн, яркое солнце, запах кокосового молока.
И почему-то чей-то вскрик. Сначала подумала, что нафантазировала слишком реалистично орущую чайку. Только вот птица-говорун — сильно даже для меня.