Всю беременность Иришка мучилась изжогой, зато дочка получилась всем на загляденье. Ярику уже было понятно, что претендентов на руку и сердце Евы будет не счесть, в общем, пора покупать ружьё и отстреливать каждого, кто покусится на его сокровище.
— Слушай, Ир, а почему у неё длинные волосики?
— Родилась такая, все в роддоме удивлялись, семимесячная, а уже с причёской.
— Ух, знал бы я тогда, что Молчанов руку на тебя поднял, разобрался бы с ним по-мужски.
— Он уже получил своё.
— Знаю, жаль, что скопытился, без моего участия.
— Давай не будем об этом, прошу. Мы говорили про Еву.
— Точно, слушай, а чёлка не лезет ей в глазки?
— Да нет вроде, я слежу за этим.
Иришка порывалась состричь лишние волосы, но Лидия не дала, сказала, что до года нельзя. Она в ответ только фыркала, не соглашаясь с доводами матери, но, при этом, всё же не решалась браться за ножницы, лишь неуверенно возражала:
— Ой, скажешь тоже, глупости всё это, откуда в тебе столько суеверия?
— Так из поколения в поколение передаётся, что детей первый раз стригут после года, не я это придумала.
— Ну, после года я может и вовсе не захочу её стричь, будем косы заплетать и заколочками разными пользоваться, правда же, сладость моя? — спрашивала она у малышки и та в ответ старательно агукала, соглашаясь.
— Кстати, многие считают, что волосы будут гуще, если ребёнка в год побрить налысо, но лично я тебя так не стригла, отец запретил, — вдруг вспомнила мать..
— Никакой он мне не отец.
— Я просто к тому, что у тебя и без бритья выросли роскошные волосы.
— Тогда и мы не будем никого брить, ещё чего не хватало, чёлку только немного чикнем, если мешать будет, да, дочь? — пропела Иришка, звонко целуя её в пухлую щёчку.
Сейчас она вспомнила, как убеждала мать, что надо подстричь ребёнка, но теперь в её душе медленно зрел протест против вопросов Ярослава. Пришёл тут, раскомандовался, словно имеет на это право. Так и хотелось сказать, а ты кто, собственно такой? И не пойти ли тебе далеко и надолго?
Прочихавшись, Ева снова внимательно уставилась на родителей, а потом вдруг требовательно запищала, выражая недовольство их нерасторопностью. Типа, ну чего вы стоите просто так? Восхищайтесь немедленно или подите вон.
— Почему она плачет? Может быть есть хочет? Или мокрая?
— Думаешь, дети не могут плакать просто так, от скуки?
— Зачем ей это?
— Что значит зачем? Потому что хочется.
— Так бы и сказала, что капризничает, как все женщины.
— Много ты понимаешь. Сейчас, я её переодену и будете знакомиться.
Прошло чуть больше часа со времени последнего кормления, поэтому, Ирина решила пока не давать ребёнку грудь, чтобы не перекармливать. Надев на малышку нарядный костюмчик, сразу протянула мужчине, в глазах которого промелькнула паника.
Ярик переминался с ноги на ногу, неловко держа ребёнка на затёкших руках, лоб его от перенапряжения покрылся испариной. Он заметно волновался, боясь сделать неловкое движение и причинить малышке вред.
— Если устал или тебе некомфортно, скажи, я заберу.
— Ничего я не устал, и вообще, своя ноша не тянет.
— Так-то, Ева тяжёленькая.
— Она вообще пушинка.
— Ты бы хоть присел что ли, в ногах правды нет.
— Мы не хотим сидеть, мы пока походим, да, моя лапушка? — сюсюкал он с малышкой, а та продолжала смотреть на него, не мигая.
— Может тебе налить чего-нибудь?
— С ума сошла? Предлагаешь выпить при ребёнке?
— Вообще-то, я имела в виду чай или кофе.
— Не важно, вдруг опрокинет на себя горячее?
— Еве всего четыре месяца, как она может на себя что-то опрокинуть?
— Знаешь какой процент несчастных случае у младенцев?
— И какой же?
— Большой, поэтому, нужно всё время за ними присматривать.
— Так мы вроде справлялись до этого дня.
— Вот именно, мы. У семи нянек дитя без глазу, каждый надеется на другого, а в результате, никому ничего не надо.
— Бог мой, Ярик, ты чего такой душный? Успокойся.
— Ничего не знаю, здесь небезопасно, напротив живут два сомнительных типа, ты разгуливаешь перед ними в домашнем костюме в облипочку. В общем, как хочешь, а я вас здесь не оставлю.
— Ого, а кто это тут распоряжается судьбой моих девочек? — послышалось из коридора, — Ярослав, ты ли это? Каким ветром тебя к нам занесло? — удивлённо спросила Лидия, вплывая в детскую.
Ева моментально потеряла интерес к странному чуваку, не умевшему её, как следует, развлечь. Она восторженно повернулась на звук родного голоса и засучила ножками от нетерпения, пожелав, чтобы её высочество немедленно отдали бабушке.