Хотя, признаться честно, Ярослав очень бы хотел взять на себя обязательства и стать настоящим отцом для Евы, чтобы всё было подтверждено документально. Кроме того, хотелось, чтобы дочь росла в полной семье, то есть, чтобы они с Ириной поженились официально. Ну, а что? Вполне нормальное желание.
Тогда, можно будет не только смотреть, но и трогать, и не только руками, но и другими частями тела, одно из которых сейчас кажется задымится. Сославшись на несуществующий повод, он резво выскочил из детской и спрятался в ванной комнате, где сунул голову в раковину, под кран с холодной водой.
Запоздалая мысль, что надо было попросить полотенце, пришла к нему позже. Пришлось взять уже использованное кем-то, оно было небольшое и висело отдельно. Интересно, что им вытирали? Хотя, какая, в сущности, разница?
Оказалось, что этим полотенцем обычно вытирали Еве попку. Откуда Ярик об этом узнал? Всё просто, когда он вернулся в детскую, малышка как раз сделала большое дело. Пришлось срочно помогать Ирине и тащить ребёнка в ванную, откуда он вышел минуту назад.
— Не поняла, кто намочил Евино полотенце? Я же недавно его повесила.
— Прости, это был я, мне вдруг стало жарко и я решил охладиться.
— Понятно, ну что ж, поздравляю, папочка, это было полотенце для попы.
— А что, есть разница, какую часть тела вытирать?
— Не знаю, как для тебя, но разница всё же есть.
— Блин, у меня висит одно полотенце для душа и одно для умывания, а у вас тут сам чёрт ногу сломит.
— Так тебя здесь никто насильно не держит, можешь ехать обратно в свой рай для холостяка.
— Я с удовольствием буду вытираться после дочки, мне не в лом.
— Ещё бы тебе было в лом, она у нас девочка чистенькая.
— Наконец-то, ты сказала у нас.
— Я машинально.
— Ничего подобного, это прозвучало вполне осознанно.
— Ладно, пусть будет так.
— Справедливо, ведь я тоже, некоторым образом, причастен, к её рождению.
— Скорее, к зачатию.
— Кстати, мне понравилось, может повторим?
— Как может понравится то, чего не запомнил?
— Ну, почему же? Отдельные фрагменты мне до сих пор покоя не дают и часто снятся ночами.
Всё это они говорили друг другу, продолжая обихаживать дочь. Потом Ирина открыла небольшой шкафчик в тумбе, под раковиной, вытащила оттуда чистое полотенце, завернула в него ребёнка и снова вручила Ярику со словами:
— Если что, полотенца там, можешь брать, когда снова захочешь остудить свой пыл.
— Как скажешь дорогая, хотя, лучше покажи мне, где лежат твои, желательно использованные.
— Ты что, фетишист?
— Ага, что-то вроде этого.
— Господи, с кем я связалась?
Пока родители пререкались, Ева с интересом слушала, кто же одержит победу в словесном поединке, а потом ей вдруг разонравилась эта игра, в которой нет никаких правил. Всё же, взрослые большие дураки, вместо того, чтобы любить друг друга, они всё время выясняют, кто главнее.
— Ша, дорогие папа и мама, не спорьте, главная тут я, уясните, наконец, для себя, эту простую истину, — хотелось крикнуть Еве, но, вместо этого, из маленького рта исходил сплошной ор, примерно, вот так: аааааааааааааааааааааааааааааааа.
— И не говори, солнышко, ничего-то он не понимает.
— Пусть она останется у меня на руках, Ириш, ну, пожалуйста.
— Да ради Бога, нянькайся на здоровье.
Тем временем, Клим и Лидия, прислушиваясь к взаимным претензиям молодых, улыбались вовсю. Похоже, жизнь налаживается, Ева быстро всех построит и научит Родину любить. А то, ишь, какие, совсем распоясались.
После ужина, гостю выдали спортивные штаны и футболку, а так же, два чистых полотенца, чтобы чувствовал себя, как дома. Душ он собирался принять перед сном, чтобы никому не помешать, хотя, в четырёхкомнатной пространстве, с двумя ванными комнатами, это было сложно сделать, места хватало всем.
Мужчины заглянули в квартиру напротив, чтобы спокойно обсудить там дальнейшую стратегию по охране женщин. В результате, засиделись до поздней ночи. Григорий и Степан оказались вполне нормальными ребятами, они больше не дулись на своего обидчика.
Клим ушёл спать раньше, а Ярик ещё немного задержался. Ребята травили байки, шутили, смеялись, находя точки для соприкосновения. Наконец, посмотрев на время, он решил, что пора и честь знать.
Жилище было погружено в темноту, свет горел только на кухне. Стараясь никого не разбудить, Ярослав на цыпочках прокрался в гостиную, где ему постелили на разложенном диване. Он бы очень хотел взглянуть на своих девочек, но боялся нарваться на ругань.