— Чудно, — пробормотал Ерофеев.
Какое-то время недоверчиво, ищуще он все еще вглядывался в то место, где миг назад светилась эта колдовская радуга, но не увидел ничего, кроме блеклого облачка, похожего на линялую заплату.
Теперь можно и нужно было идти домой: больше уже ничего не удерживало на улице, да и промерз порядком, и жена наверняка заждалась. И Ерофеев заторопился было к дому, но едва сделал несколько шагов, как в сознании вдруг ожили события, которые омрачили ему сегодняшний день и, он знал это, долго еще будут напоминать о себе…
За несколько минут до обеденного перерыва в кабинет Ерофеева ввалился огромный мужик в унтах на собачьем меху, в длинной летной кирзовой куртке тоже на собачьем меху и в неправдоподобно большой круглой и пушистой рыжей шапке, опять же из собачьего меха. Не постучал предварительно, не спросил разрешения и даже шапки не скинул. Ввалился, протопал к столу и низким осипшим разреженным голосом небрежно спросил:
— Вы Ерофеев?
Обозленный развязностью незнакомца, Ерофеев враз стал заикаться:
— Дда, дддопустим. А в ччем ддело?
— Письмецо к вам, — развязно откликнулся мужик и протянул лист бумаги.
Развернул Ерофеев лист, глянул и обалдело захлопал ресницами. На узеньком, вырванном из блокнота листке было написано:
Икра зернистая (черная) — 0,5 кг
Икра красная — 2 б. по 150 гр.
Муксун слабосоленый — 2 шт.
Муксун холодного копчения — 2 шт.
Балык осетровый — 0,5 кг
Балык нельмовый — 0,5 кг
Муксун свежий — 2 шт.
Сырок вяленый — 2 пак.
Мясо гов. — 4 кг
Мясо оленье — 4 кг
Яблоки — 2 кг
Апельсины — 2 кг
Вино сухое, венгерское — 4 бут.
Пиво чешское — 6 бут.
Ошеломленный Ерофеев протер глаза и снова прочел список сверху вниз и снизу вверх.
— Чт-то это? — угрожающе спросил он.
— Там все написано, — небрежно ответил мужик.
— Д-да ты п-по-гляди, что ты м-мне с-сун-нул! — взревел Ерофеев. — Тебе ч-что э-то ж-жена зак…
— При чем тут жена?! — удивился и рассердился мужик. — Разве вам не звонили?..
Тут резанул по ушам крикливый телефонный звонок. Ерофеев схватил трубку и услышал приглушенный, томный, вкрадчивый голос Девайкиной.
— Здравствуйте, товарищ Ерофеев. Девайкина беспокоит. Не узнали?
— К-как можно… — забормотал Ерофеев, начиная, кажется, понимать происходящее.
— И отлично, Климентий Егорович. Я тоже, как видите, не забыла. Чтоб не транжирить ваше драгоценное время, позвольте прямо к делу. Новый год на носу. В магазинах, сами знаете. Не с бою, так в очередь. Если мы будем в очередях толкаться, кто же станет вас ревизовать? Ха-ха-ха. — Мгновенно сменив тон на деловой, сухо и официально договорила: — Я послала к вам шофера со списочком. Самый минимум. Надеюсь, вас не обременит?.. Алле! Где вы?.. Куда вы пропали?..
— Д-да… Д-да-дар речи потерял от р-радости, — язвительно и дерзко откликнулся Ерофеев.
— Не теряйте. Пригодится, когда нагряну с новой ревизией. Заранее благодарю. Счастливого Нового года. Пока…
Будто от удара лопнула вдруг и рассылалась, разлетелась вся тормозная система потрясенного психического механизма Ерофеева, и тут же раздражение превратилось в гнев, а тот полыхнул бешенством.
— Так распротак и разэдак! — вскричал Ерофеев, не забыв при этом помянуть многострадальную русскую мать, и хватил кулаком пр столу с такой силой, что угодившая под свирепый кулак узорчатая сувенирная шариковая ручка развалилась на четыре части. Сграбастав обломки Ерофеев со всей силой швырнул их в корзину для мусора.
— Ха-ха-ха! Ох-ха-ха-ха! — Громоподобно, заливисто и самозабвенно захохотал мужик, принесший загадочное послание Девайкиной. — Хо-хо-хо-хо!..
Побелевшими, сумасшедшими глазами Ерофеев шарил вокруг себя, отыскивая что-нибудь потяжелее, чтоб запустить в красную от натуги, хохочущую, самодовольную, наглую физиономию связного. Тот угадал намерение Ерофеева и, не переставая хохотать, снял с круглого столика большую керамическую вазу и, подавая ее, еле внятно выговорил:
— На. Шваркни об пол. Полегчает!
И снова зашелся в неуемном смехе, пристанывая и охая И то прихлопывая в ладоши, то постукивая себя по бокам, выкрикивая при этом:
— Во, кипяток!.. Во, дает!.. Во, зараза!..