Едва захмелев, Антон Глазунов стал похож на плавучую мину. Раскрасневшийся, с встопорщенными вихрами, он носился по квартире, сталкиваясь то с одним, то с другим и тут же оглушительно и яростно взрываясь от этого столкновения.
— Чего он заводится по каждому пустяку? — спросила Розу встревоженная Ольга.
— Старые обиды как старые раны. Чуть что и… больно. От боли и мечется…
— Все еще не забыл, как его выдвинули в начальники СМУ?
— Не забыл и не простил, — подтвердила обеспокоенная бледная Роза.
Два года назад Антон Глазунов был начальником технического отдела треста Гудымтрубопроводстрой, пройдя по пути к этому креслу все тридцать три ступени служебной лестницы. Начал он рядовым сварщиком, хотя и имел в кармане инженерный диплом. Потом — бригадир-мастер. Потом начальник участка, главный инженер СМУ. Оттуда его и выхватил Бурлак, сделав начальником технического отдела треста. Сделал и вскоре пожалел об этом. Неправдоподобно прям, своеволен и дерзок был Глазунов. На людях, на любом, самом высоком, совещании мог заспорить с Бурлаком, не согласиться с его приказом. Были случаи, когда, расписавшись под приказом управляющего трестом, Глазунов тут же писал, что считает приказ потому-то и потому-то неверным и не станет его исполнять. Не будь Глазунов так безоглядно и беззаветно предан общему делу, которое досконально знал и любил, не владей он в совершенстве редкостным искусством организатора и вожака, не знай назубок техническую сторону строительства трубопроводов, ему бы давным-давно снесли голову. Но…
Глазунов был на месте…
Глазунов был нужен…
И самолюбивый, забалованный повиновением и почтением окружающих Бурлак хотя и бесился, сталкиваясь с поперечным, неуправляемым Глазуновым, но все-таки до поры его терпел. Понимал Бурлак: постоянно держать Глазунова под боком, все равно что ходить с коброй за пазухой, но и лишиться его — приметная, дорогая потеря: немного вокруг таких прямодушных правдолюбов. И Бурлак решил «выдвинуть» Глазунова.
Как-то утром, в самом начале рабочего дня, Бурлак пригласил Глазунова:
— Пойдем-ка сходим в СМУ-7. Подразберемся.
— Чего разбираться? — проворчал Глазунов. — Там надо начальника менять, а…
— Вот и разберемся. Кого и кем менять, — перебил Бурлак. — Пошли.
Когда они вошли в кабинет начальника СМУ-7, битком набитый служащими управления, Бурлак громко поздоровался, пробрался в передний угол и сразу возвестил:
— Я привел вам нового начальника СМУ товарища Глазунова Антона Никифоровича. Прошу любить и жаловать.
Злые языки утверждали, что Глазунова едва инфаркт не хватил. Однако ни словом, ни жестом своего потрясения Глазунов не выдал. Не мог же он на глазах всего управления вопить о своем несогласии и нежелании. А может, все-таки сработала неожиданность? Никто в тот миг в душе Глазунова не был и утверждать не смеет. Эту вероломную выходку Глазунов не мог и не хотел простить Бурлаку, хотя и минуло с того дня уже два года. И всякий раз, столкнувшись с Бурлаком по какому-нибудь пустяку, Антон Глазунов непременно вспоминал свое восхождение на пост начальника СМУ-7 и сразу закипал гневом…
Была и еще одна причина скоропалительного, насильственного перемещения Глазунова, и причину ту немыслимо трудно было бы выразить словами. «Несхожесть взглядов», — сказал бы один. «Разность методов», — возразил бы другой. А третий сформулировал бы это коротко и понятно, одним словом: «Зависть». И, пожалуй, именно этот третий и был бы прав.
Да, зависть.
Сам того не сознавая, никогда об этом не думая и даже не допуская подобной мысли, Бурлак тем не менее завидовал умению Глазунова работать с людьми, скоро и накоротке сходиться с рабочими, просто и буднично решать с ними такие задачи, которые Бурлаку казались сложными, требующими немалых материальных затрат и технической подготовки. Если где-то на трассе случался прорыв, Бурлаку надо было сперва изучить обстановку, рассчитать, вычислить, вычертить на бумаге схему, изыскать дополнительные средства на материальное поощрение и проделать еще уйму таких же безотлагательных дел, прежде чем приступить к ликвидации прорыва. А Глазунов делал все удивительно просто. Соберет рабочих, попьет с ними чайку, поговорит о том о сем, и вместе с ним, за ним рабочие ринутся в болотную топь, в ледяную бушующую реку, к черту на рога, заштопают, заделают, собственной башкой заткнут пробоину или прорыв — быстро, дружно и наверняка…