Вышли в коридор, он посмотрел на лицо Жанны и остолбенел. У нее было такое светлое, притягивающее все взгляды выражение, что ему немедля захотелось ее спрятать куда-нибудь подальше от чужих глаз. И параллельно с этим желанием где-то в подсознании возник провокационный вопрос, а не столь ли блаженным будет у нее лицо после их любви?
На его вопрос, не хочет ли она перекусить, Жанна рассеянно улыбнулась, еще слушая звучавшую в душе музыку, и протянула:
– Мне всё равно.
Он повел ее в буфет, где она сжевала, явно не замечая вкуса, бутерброд с красной рыбой, отказавшись от предложенного Павлом бокала шампанского. Стоявшая за соседним столиком компания мускулистых парней с интересом уставилась на девушку. Она их взглядов не замечала, погруженная в собственные мысли, но Павел-то их прекрасно разглядел. С нетерпением дождавшись первого звонка, он ухватил Жанну за руку и увлек в зал, подхлестываемый полупрезрительными взглядами парней.
Как Новицкий и предполагал, после спектакля возле театра их поджидала троица из тех, что беззастенчиво разглядывали Жанну в буфете. Подобравшись, Павел понял, что без мордобоя не обойтись. Обычно его заводила одна только мысль почесать кулаки, но в этот раз драться ему решительно не хотелось.
Один из парней, высокий, с классически правильными чертами лица, перерезал им дорогу и спросил:
– Милая девушка, как вас зовут?
Вынырнув из облака чувственной музыки, Жанна с удивлением посмотрела на остановившего и открыто улыбнулась.
– О, вы наверное, солист балета?
Парень гордо выпрямился.
– Да.
– А в каких спектаклях вы танцуете? – Жанна почти с благоговением посмотрела на него.
Он мягко улыбнулся в ответ, явно польщенный.
– Я занят в Корсаре, Дон Кихоте, Золушке. Да почти во всем репертуаре. Где на первых ролях, где на подхвате. Танцовщиков же мало. Это балерин много. А мы – дефицит.
Она закивала головой, соглашаясь.
Он предложил:
– Давайте, я вам контрмарку дам? А после спектакля пойдем куда-нибудь, погуляем.
Жанна музыкально рассмеялась, отрицательно покачивая головой.
– О нет, что вы! На артистов лучше всего смотреть из зрительного зала, чтобы не терялся эффект волшебства, вы же понимаете?
Он с сожалением сделал шаг в сторону, освобождая дорогу.
– Всё понял. Не буду лишать вас театральных чудес. Но буду очень раз увидеть вас на моем спектакле. Вдвоем с вашим другом. – И он с плохо скрытой завистью посмотрел на Павла.
Тот поклонился, жестом отказываясь от протянутой им контрамарки, и, крепко взяв спутницу за локоть, быстро провел ее к машине. Отъехав, с облегчением проговорил:
– Да, умеешь ты красиво мужиков усмирять.
Жанна недоуменно вскинула бровь. Понимая, что она не притворяется, а и в самом деле не понимает, в чем дело, Павел неохотно объяснил:
– Если бы ты подала им хоть малейшую надежду, эта троица оттеснила бы меня в сторонку, а тебя увезла в какой-нибудь ресторанчик. А дальше уж как масть ляжет.
Жанна не поверила его словам.
– Не думаю, мне они показались очень милыми. Я и в самом деле считаю, что не стоит знать об артистах слишком много. Их место на сцене, а наше – в зале, и пересекаться не стоит.
– Ты прямо как Красная шапочка, всем веришь.
– А ты считаешь, что город – как дремучий лес со страшными волками?
– Ну да, похоже. Особенно для красивых девчонок.
Она с иронией постановила:
– Ну тогда ты самый большой и страшный Серый Волк.
Поперхнувшись, Павел замолчал. А что тут говорить? Она права.
Молча доехали до общаги. Жанна, безмятежно прикрыв глаза и положив голову на высокую спинку, наслаждалась звучавшими для нее одной восхитительными звуками. Ведя машину на автопилоте, Павел беспрерывно взглядывал на ее прелестное лицо. Ему было обидно – она так увлеклась, что напрочь забыла о его существовании. Чтобы напомнить о себе, с изрядной долей ехидства поинтересовался:
– Понравился спектакль?
Она ответила не сразу. Посмотрев на него затуманенными глазами, рассеянно переспросила:
– Что? А, очень понравился. – И снова, отвернувшись от него, прикрыла глаза.
От расстройства Павел начал фальшиво насвистывать, повторяя недавно услышанные мелодии. Не вынеся это издевательство над своими ушами, Жанна нервно попросила:
– Прекрати, пожалуйста!
Павел надулся, всем своим видом демонстрируя крайнюю степень обиды, но она не обратила внимания на его выразительные гримасы. Негромко сказала:
– Спасибо тебе. Я за последнее время и забыла, какое это волшебство – музыка.
У Павла потеплело на сердце. Стараясь не дать понять, что с ним твориться, с изрядной долей насмешливости поинтересовался чуть охрипшим голосом: