— Когда ты, ездок, заболеваешь, то это не что иное, как торжество твоих вредидентов. А когда выздоравливаешь, то их ослабление. Из-за победы, понятно, твоих помощников.
Вездеденты уделяли Мишке столько внимания, что он решил проявить почтительность:
— Простите, ребята, а как вас зовут?
— Меня — Светилище, — представился фонарик.
— А я — Одетый-во-дракона, — произнесло облако паутины. — В смысле: дракон надет на меня. Он моя одежда.
— Ага, до меня дошло, — кивнул Мишка. — Кстати, я правильно понимаю, что Обормотень раньше помогал дракону, но потом свершил грехопадение?
— Разве слово "грехопадение" что-нибудь объясняет? — с ехидством фыркнул фонарик. — Нет, оно само нуждается в объяснении. Поразмысли об этом, понятливый ездок…
— Обормотень превратился во вредидента, когда ему передался заразный перемень, — сообщило облако паутины. — А перемень случайно породился при внутрении.
— То есть во время лодырьнизации, — добавил фонарик. — Мы так называем Игры Творцов.
Зоб вдруг тряхнуло так, что Мишка подлетел и ударился спиной о потолок.
— Это, случайно, не крушение дракона? — испуганно поинтересовался Мишка после приземления на прежнее место.
13. Жженькина находка
Выбравшись из толпы, Жженька и Мишка зашагали по тропинке через Израйлевский парк. Жженька жил совсем неподалёку — в самом начале Нового Арбайта, главной улицы Айдавкино.
— Хордовый, ты в курсе, каким образом нашей семье достался дом? — спросил Мишку Хламоносов.
— Конечно, в курсе, — ответил Мишка. — Вам отдали избу Мимоцельсия. Сквозителя, который пропал.
— Да, всё верно, — кивнул Жженька, с подозрением оглядывая густы дурнолиста по краям тропинки. — А ты слышал, из-за чего он пропал?
— Пророчица Вышеванга говорила, что бесследователь нашёл и съел запретные ягоды, — пожал плечами Мишка. — Как же она их называла? А, вспомнил: "хлебни-ка" и "глупни-ка". За это святотатство сыновья металлолома устроили Мимоцельсию потустро́фу: утащили в загорбный мир. Куда проникнуть можно лишь в виде кусков мяса. Всё правильно?
— Да, я тоже слышал подобное. Но только сие похоже на сказки, — поморщился Жженька. — Причина, по которой неадапталец исчез, скорее всего, не такая дурацкая.
— Ты это предполагаешь или что-то узнал? — равнодушно поинтересовался Мишка.
— Позвоночный, я уже три дня читаю дневники Мимоцельсия, — понизив голос, сообщил Хламоносов. — А ещё написанные им книги.
— Ну и как: есть там что-нибудь стоящее? — задал Мишка вопрос чисто для поддержания разговора.
Заросли густов кончились, и сквозь просветы в листве сельдеревьев показались избы Бубнового Арбата.
— Родители вернутся из гостей часа через два, не раньше, — прикинул Хламоносов. — Кое-что успею показать.
Ловчарка Лайк во дворе дома глухо зарычала на Мишку, но Жженька отогнал её в конуру.
— Я тут решил порадовать мать и взялся расширять подпол, — стал рассказывать Хламоносов, заводя Мишку в дом и возжигая свечу от кренделябра в углу. — Пару дней пришлось разбирать обшивку той стены, что ближе к лестнице. И среза́ть с боковины лишнюю землю. А потом сооружать новую обшивку. Но в са́мом конце работы случайно нашлась потайная дверь — в другой стене, за кадкой. Иди за мной, млекопитающий, сейчас всё покажу. В случае чего мы с тобой просто перебираем припасы. Лады?
Мишка вслед за Жженькой спустился по крутой лестнице в большой подпол.
Вдоль двух его стен снизу доверху были наделаны глубокие полки. На полках теснились пузатые мешочки и старинные стеклянные банки, заполненные соленьями, вареньями и прочими закатовками. На полу стояло несколько больших бочек с крышками под гнётом.
— Вот она, потайная дверь. — Жженька показал на невзрачный участок стены за одной из бочек, а затем, откатив последнюю, просунул пальцы в неприметные дырки и напрягся. Часть стены подалась в сторону и оказалась большим деревянным щитом. Хламоносов приподнял его и поставил рядом с открывшимся тёмным проёмом. — Ну что, заходим?
14. Сокрытое от глаз
— Не боись, ездок, это ещё не крушение дракона, — ободрила Мишку паутина.
— Просто у нас старая видьма, — сообщил фонарик. — Она постоянно отторгается глазопроводом. И уже не всё быстро различает. А вокруг ведь опасные для полёта предметы. Вот дракон от некоторых и шарахается лишь в последнее мгновение.
— Опасные для полёта предметы? Правда, что ли? — оторопел Мишка, вскакивая и приникая глазами к прозрачной полоске между чешуями драконьей шеи. Однако везде виднелось только утреннее небо с далёгкой дымкой над горизонтом. — Нет, ребята, впереди всё чисто.