— У горлодериэльфов нет не только тел, у них нет и голов, — сообщила Молотильда. — Поэтому бесплотники глупы как пробки. И годятся лишь на то, чтобы подзывать драконов.
— О архиблагой Сукинберг, покрепче закройте уши, — с поклонами обратились к Мишке Мутильда и Утильда. — Ибо бесплотники сейчас издадут грохотный звук.
— Этот звук слышат только драконы и сами эльфы, — опять шепнула Мишке Молотильда. — А человек не слышит. Но когда стоит рядом, у него из ушей могут брызнуть мозги.
Дикарки и Мишка закрыли уши ладонями и подняли глаза на драконов. Через несколько секунд у Мишки неприятно заскрежетало в голове. Драконы слегка сложили крылья и с разгона опустились на берег озера. В лицо ударил такой порыв ветра, что Мишку и девушек чуть не сдуло в воду. Скрежет в голове прекратился, и Мишка открыл уши.
— Спасибо, народец Горлодериэль, — дружно поблагодарили девушки эльфов.
— Ну, съедобные, признавайтесь: кто тут посмел вызвать свою страшу? — пророкотал дракон, приземлившийся прямо перед Мишкой и дикарками. Этот дракон опирался на шесть когтистых лап, а из уголков его пасти лениво поднимались тонкие языки пламени.
Второй дракон, приземлившийся немного в стороне, опирался только на две задние лапы. Передние же лапы у сего дракона были недоразвитыми, ибо размерами не превосходили рук человека.
Этими тонкими лапами двуногий дракон вытащил из поперечной складки на своём брюхе коробку курительных палочек, достал оттуда их пачку, взял её в зубы и сунул коробку обратно в сумку на брюхе. После чего пробасил:
— Папа, дай огонька…
Шестиногий дракон небрежно повернул голову и длинной струёй пламени поджёг торец пачки с курительными палочками. Двуногий дракон благодарно кивнул и, с наслаждением затянувшись, выпустил вверх пару огромных колец дыма.
— Стражёр, не превращай перекур в кайфель, — строго сверкнул глазами шестиногий. — А то съедобные смотрят.
— Папу зовут Дедал, — шепнула Мишке Молотильда, спрятавшаяся за его спину вместе с товарками. — А сынка — Икар. Поговорите с ними.
В общении с драконами Мишке хотелось, конечно, во всём походить на богомистра Менделенина. Но, к сожалению, у Мишки не было фотокарточек драконов — а значит, полноценно почистить их от сглаза кармы и тем более снять порчу с венцов безбрачия никак не получилось бы. Посему Мишка просто ступил вперёд и возгласил:
— О Дедал и Икар, я, Лихоил Сукинберг, уходник отрубленноголового убога, а также вот эти трудолюбивые булкмейкерши просим вашей неземной помощи. Дело в том, что пропала чудесная печь-рыба — мы с рассвета не можем её отыскать. А без её жара не удастся приготовить хлеб для племени людей. О крылатые и огнедышащие создания, может быть, у вас есть знание или хотя бы предположение, как найти нашу пропажу?
— Слышь, съедобные… пых-пых… так вам нужно спросить… пых-пых… повелительницу озера, Рыбу Ягу, — произнёс двуногий дракон, не прекращая курить. — Уж она-то наверняка знает… пых-пых… что происходит с её подопечными.
— Что? Спросить Ягу? Саму Рыбу Ягу? — плакосклонно заголосили дикарки из-за Мишкиной спины. — Да как же мы её спросим? Разве она нам покажется?
— А её уже вижу, — сообщил двуногий дракон. — И сейчас принесу.
23. Металлоломово отродье
Мишка спустился с лысичника и стал продираться по валунистой местности сквозь кусарник, стараясь не сбиться с направления к гнезду жирафля.
Опять привязалась гипнозавра. Но теперь намного более крупная. И уже пожелтевшая — видимо, увядающая.
Эта гипнозавра была явно уродственна первой, ибо летела ровно, а жертву заморочивала тем, что откладывала яйца перед её глазами. Каждое вытолкнутое рептицей крылатое яйцо около минуты порхало, усыпляюще качаясь рядом с матерью. А потом нехотя оседало на землю. Чтобы со временем дать всходы стелющимися в подлеске безлистыми жгутами с алчными присосками, впиться ими в клён или ясень и переродить его в себя. Перерожденец же начинал плодоносить новыми рептицами.
Когда Мишка влез на дерево, чтобы не потерять направления к гнезду журнавля, репетица заметалась у нижних веток, явно недовольная исчезновением намеченной жертвы. И случайно заморочила оными метаниями сразу двух зайцекрылых моноголовов, которые принялись зачарованно повторять её движения. Обнаружив это, рептиска поманила пищащую пищу в ближайшую топь.
Лес и шуршавый подлесок постепенно теряли густойчивость, и гнездо чаровля Мишка стал видеть впереди уже постоянно. Из-под опавшей листвы всё чаще выглядывали испуглики — но сразу приятались, едва их начинал худосочить грызовик.