— Знаешь, что я сейчас сделаю, хищенец? — высунувшись из воды и грозя обоими кулаками, заорало существо Икару. — Вот как захлебну тебя математерией…
— Ишь, раскудахталась, самка волшебника… — процедил Икар в сторонку и лихо подмигнул Мишке. Этот дракон был явно не дурак поозорничать.
— Погодите, о заступница Яга, — падая на колени у воды, завопили три дикарки, — пожалуйста, не вините Икарушку: он выполняет нашу просьбу, помогает найти пропавшую печь-рыбу. Заступница Яга, вы не знаете, куда она подевалась?
— Ах, вон в чём дело… — уже более миролюбиво пробурчало грозное существо, разжимая кулаки.
Теперь Мишка смог разглядеть, что Рыба Яга — это просто старая и тощая русалка, женщина-китавр. Её лицо с сеткой глубоких морщин выглядело жутко древним. А одеждой Рыбе Яге служили лохмотья, сплетённые то ли из водорослей, то ли из её зелёных волос.
— Ваше Допотопие, простите уж, пожалуйста, моего сынка, — смущённо попросил повелительницу озера шестилапый дракон Дедал, кивая на Икара. — Непутёвый он малость…
— Ладно, не буду пока никого наказывать, — махнула рукой старая русалка. — Однако, действительно, где же печь-рыба? Ага, я уже провижу: она прямо здесь, в Марихуанской впадине… Но какая жалость: даже я не в силах тут помочь… Впрочем, смотрите сами.
Из горла Рыбы Яги вырвались мерные клокочущие звуки, и вода озера начала прозрачной зеленоватой стеной отходить от берега. На верхнем краю водной стены, виляя хвостом, плавала сама китавриха.
— Это заклинание дрессированной воды, — с почтением шепнула в ухо Мишке Молотильда, опять спрятавшаяся за его спину.
Клокочущие звуки из Рыбы Яги становились всё натужнее, а дрессированная вода всё дальше отступала стеной от берега, обнажая уходящее в глубину илистое дно. И вдруг все увидели: на самом глубоком месте дна лежит и бессильно дёргается огромная рыба с выпирающей из спины кирпичной трубой. А в бок этой рыбе вцепилось нечто красное и почти прямоугольное с извивающимся хвостом.
— О архиблагой Сукинберг, вы видите сие кровавое создание? — дрожа зубами, спросила Мишку Молотильда.
— Конечно, вижу, — пожал плечами Мишка. — И что же это такое?
— Это гробуша. Заговорённая от любых нападений и смертельно ядовитая рыба из отряда чудильщиков. Мой прадед однажды поймал гробушу неводом и схватил за хвост. И тут же умер так, что пришлось надолго хоронить.
— Надолго хоронить? — переспросил Мишка.
— Ну да, до самой демогилизации — потому что гроботоксин распадается крайне медленно. А убивает прямо через кожу, от прикосновения к гробушиным покровам. В нашем озере гробуш не было уже лет двадцать. Откуда появилась эта?
— Ой-ой-ой, гробуша высосет у бедной печь-рыбы всю кровь… — плакали сзади Мишки две другие девушки.
— Н-да, похоже, печь-рыбе конец, — сокрушённо кивнул шестиногий дракон Дедал. — Я слышал, обезвреживать гробуш способен только могучий Стерлядомаг. Но разве его сейчас отыщешь?
25. Поездка в Чужь
— Ребята, почему вы делаете вид, будто исполнили моё желание? Вы что, не умеете исполнять настоящие желания? — Мишка разочарованно покачал головой. — Может, вы даже и не сыновья металлолома? Кому же тогда тут закладывать душу? Куда я вообще попал?
— А куда хотел попасть? — хмыкнуло существо, сверкающее поллитрованной сталью.
— На Свалку Чудес, конечно, — отозвался Мишка. — Это ведь Свалка Чудес, верно?
— Ничего подобного, расселянин, — не согласилось существо, с которого сыпалась ржавчина. — Никакая это не Свалка. А Звалка. Видишь: тебя же призвала? Значит, Звалка.
— И не Чудес вовсе, а Чудевров, — добавило чёрное существо. — Причём главные Чудевры — мы сами. Правильно я говорю, Ваше Богородие? — С этими словами чёрное существо жутливо хлопнуло по плечу ржавое.
— Правильно, Господин Божий, — кивнуло ржавое существо.
— А как зовут вас? — Мишка вежливо показал пальцем на сына металлолома, блестевшего сталью.
— Наш Творецкий у него имя, — сообщил Господин Божий. — Ладно, расселянин, рассказывай о своих бедах.
— Да я теперь уже сомневаюсь — будет ли от этого прок? — стал чесать лоб Мишка. — В силах ли вы мне вообще помочь, ребятки? Похоже, у вас только имена понтогонные. А мне, может, придётся пойти против самого Святонаила.
— Н-да, охмуряют вас, Расселян, разные плоходимцы… — указуя на Господина Божьего, посочувствовал Мишке Наш Творецкий. — Святонаилами ещё велят себя величать…
— А промеж нас он просто Святана́. — Ваше Богородие бесело отвесил Господину Божьему такой подзатыльник, что голова у чёрного сына металлолома разлетелась в пыль.