В несколько заходов я перетащил свои вещи и только тогда начал оценивать «лучший номер». Номер действительно оказался неплохой. В стороне от жилых комнат (стонов не услышат, но крики могут). Окна забраны решетками и высоко, чтобы заглянуть — надо ставить лестницу. В номере оказались еще две маленькие комнаты: одна — душ с совмещенным туалетом, а вторая- кладовка с встроенным шкафом, гладильной доской и утюгом, зеркалом на полстены и несколько полок.
В основной комнате новая двуспальная кровать, стол, четыре хороших стула, одно кресло, новый телевизор с большим экраном, радиоточка, и шкаф из двух частей. В левой части разместились на полках: электрический чайник, кофейник, небольшой сервиз, вилки, ложки, чашки, стаканы, кофе растворимый, чай зеленый и черный, сахар. В туалете умывальник, зеркало, полки для принадлежностей.
Все, разложив и развесив, грохнулся на кровать и обратил внимание, что простыни, покрывала, наволочки, полотенца — все новое. Это очень порадовало. Я попросил дежурную, которая ко мне пришла, разбудить меня в шесть часов утра. Внимательно рассмотрел ее. Да нет, не девушка. Сорока еще нет, но как можно определить возраст накрашенной и ухоженной женщины. Все проверяла, везде заглядывала, а потом предложила:
— А давайте, через часик попьем у Вас чаю, справим новоселье.
Я невинно спросил:
— А вдруг, появится комендант?
На что она ответила:
— Наталья Анатольевна ушла пораньше и предупредила, что она уезжает к родителям за 30 км, а приедет только завтра к десяти утра. Я и сама слышала, как Наталья отпрашивалась по телефону у директора, который разрешил ей даже задержаться до обеда. Я сейчас всех уложу, проверю и приду.
— На всю ночь, — добавил я.
— Ну, что Вы, Витя, максимум до двух часов.
Я обреченно кивнул головой. Отказываться, в первые дни, от таких женщин не стоило. Одно утешало, что таких страстей как вчера, сегодня уже не будет. Передо мной стояла сложная задача: и не обидеть, и сделать так, чтобы она больше не захотела приходить. Как сделать последнее, я не знал, но надеялся, что решение придет само. Я решил приставать решительно, грубовато, надеясь, она обидится, уйдет, а я завтра утром извинюсь. Она пришла минут через сорок и принесла бутылку с водой для чая. Сама поставила чайник. Я в это время демонстративно запер дверь, чтобы никто нам не помешал, но возражений не последовало. Выключил свет и оставил только настольную лампу, накрыв ее каким-то полотенцем. Получился ночник. А потом, также молча, подошел и выключил чайник. Женщина рассмеялась.
— Витя, меня зовут Лидочка. А Вы всегда такой решительный?
Я ее обнял, но она начала вырываться:
— Нет, нет. Что Вы себе позволяете? Мы еще и не познакомились.
В полумраке она выглядела, в общем, ничего. Я усилил напор, в великой надежде, что она обидится и уйдет. Снова обнял, попытался поцеловать в губы. Она уже сопротивлялась слабо.
— Ты мне очень нравишься, но я не могу отдаться прямо сразу. Даже, как следует, не рассмотрев и не узнав тебя.
— Ну, хорошо, — сказал я ей, — давай, узнаем друг друга, поговорим. Ты расскажешь мне о себе. А потом, если тебе будет хорошо, то ты придешь ко мне снова, но пообещай, что у нас все получится.
— Это замечательно, — прошептала она и села на стул.
— Знаешь, но я очень устал и если ты не возражаешь, то я бы разделся и лег, а ты посидишь возле меня. А если захочешь, то ложись рядом. Я тебя не трону. Мы же договорились — все будет в следующий раз. Конечно, если ты захочешь.
— Ты милый. Хорошо, раздевайся и ложись, а я посижу с тобой рядом.
— Окей.
Я снял с себя все, кроме плавок, прошел перед ней пару раз и нырнул под простыню. Потом снял с себя под простыней плавки и выложил их на стул. Не люблю спать в плавках, они все перетягивают. Я вспомнил выражение одного подполковника, когда я был еще лейтенантом. Он сказал: «Запомни сынок. При обращении с женщинами самое главное надо изловчиться и сунуть ей свой хрен в руку. И она потом будет как рыба на крючке». Из этих слов меня удивило слово «изловчиться».
Лидочка сидела напротив меня на кровати, я под простыней лежал абсолютно голым и это ее напрягало. Я попросил ее подвинуться ближе ко мне, а когда она подвинулась, засунул свою руку ей под подол.
— Не надо так, — сказала Лидочка, но я ей возразил.
— А как же мы узнаем друг друга? Я тебя попрошу, и ты дай мне свою руку под простыню. Погладь меня немножко, — и не дождавшись ответа, взял ее руку, поднял простыню и положил ее руку себе на живот, ниже пупка.
Лида попыталась вырвать руку, но я держал ее руку, крепко и молча. Глядя на нее, двигал ее руку к своему члену, который уже встал. Она опять попыталась вырваться, но я накрыл свой член ее рукой и, двигая ее руку вверх-вниз, заставил сжимать ее пальцами мой ствол.