Это путаницей мы обязаны Французской революции 1789 года, провозгласившей величайшую и опаснейшую ложь в истории человечества, воплощенную в трех словах: liberte, egalite, fraternite (свобода, равенство, братство). Эта грандиозная ядовитая ложь породила множество маленьких лжей, среди которых на первом месте - так называемая "французская концепция нации".
Франция являет нам печальнейший пример того, как нация, не успев толком сложиться, завершить свой этногенез, уже сама себя хоронит, попав в роковую зависимость от исторических обстоятельств и вынужденного ими образа мысли. Ибо эта страна никогда не была этнически единой, но возомнила себя таковой в результате обретения каждым ее подданным равных гражданских прав в ходе революции. Как это произошло? До нелепого просто. 19 ноября 1789 года у города Валанс собрались 1200 национальных гвардейцев из Лангедока, Дофине и Прованса, чтобы принести присягу на верность Нации, Закону и Королю. И объявили, что отныне они уже не провансальцы или лангедокцы - а французы. Это был почин. Через год такое же признание сделали гвардейцы Эльзаса, Лотарингии и Франш-Конте. Дальше - больше. И вот уже перед нами, по словам историка Э. Лависса, "нация, которая создала себя сама по собственной воле". То есть, конгломерат этносов, формально объединенный равноправием индивидов, присвоил себе статус нации. Авансом - так сказать, на вырост. Социальное единство всех "во Конституции 1791 года" породило иллюзию национального единства. Все этносы, населявшие Францию, наконец-то почувствовали себя равноправными свободными гражданами, как ни один другой народ в мире, - и воодушевились!
Последствия ясны: при такой концепции "дверь во "французскую нацию" оказалась распахнута для всех желающих, начиная с цветных жителей собственных колоний. Французы оказались в заложниках собственных фальшивых идей. И теперь эта идеология, самим ходом истории доведенная до абсурда, заставляет называть и считать французами натурализовавшихся во Франции бесчисленных негров, арабов, китайцев и т.д.
Сама история однажды развенчала весь абсурд французской концепции нации. В годы Великой Отечественной войны, когда Франция была оккупирована и ее суверенитет не существовал (и, следовательно, не могла идти речь ни о гражданстве, т.е. "французской нации"), французский народ именно как этнос, не имеющий суверенной государственности, был представлен в международном сообществе национально-освободительным движением "Свободная Франция", а генерал де Голль был признан руководителем "всех свободных французов, где бы они ни находились".
Таким образом, правосубъектностью обладали и были носителями суверенитета вовсе не "граждане Франции", коих де-юре не существовало, а именно французы как таковые, как народ! Наглядно, не так ли?
Поэтому не вызывает удивления тот факт, что французская концепция нации не прижилась более нигде, кроме Америки. Понятно, почему: Америка вначале стихийно, затем осознанно, а где-то с середины 1960-х целенаправленно выстраивалась именно как этнический конгломерат.
В абсолютном же большинстве стран нации создавались не в ходе скоротечного политического момента, как во Франции, и не в результате хаотичного заселения эмигрантами всех мастей, как в Америке, а естественным путем длительного развития того или иного этноса.
При этом ясно, что некоего третьего подхода в теории нации предложить невозможно. Либо "немецкий" биологический (расово-антропологический) подход - и тогда нация есть высшая фаза развития этноса. Либо подход "французский", этатистский, и тогда нация есть согражданство, безотносительно к этничности, - просто население страны, замкнутое государственной границей, не больше, не меньше. Но тогда французы, проживающие за пределами Франции - скажем, в Канаде или в бывшей французской колонии, а ныне независимой Гвинее - это, якобы, уже вовсе не французы, а всего лишь франкоязычные. Зато настоящими французами приходится признать негров и арабов - граждан Франции…
Абсурдно, не так ли?
Научная традиция в России, а точнее - русская научная традиция говорит: нация есть фаза развития этноса, а не антинаучный бред вида "российская нация как гражданство".
Идет поэтапное развитие этноса: племя, народность, народ, нация. Не всякий народ и не в любой момент способен осуществить последний переход.
Пример: англичане и шотландцы. Английский народ сложился во времена войны Алой и Белой роз. Были до того кельты, были саксы, были бритты, были норманны - из коих примерно к XIV веку образуется единый английский народ. Потом возникает английская нация, которая создает свое государство на территории всей Англии, а затем и Британскую империю. Шотландцы же веками ведут войну, борьбу за свою национальную самостоятельность. Но успехом эта борьба не увенчалась, своего государства шотландцы пока так и не создали. А значит - из фазы народа, в отличие от англичан, так и не вышли, нацией не стали. А вот претерпевшие такую же жестокую английскую оккупацию ирландцы, в отличие от шотландцев, сумели восстановить свою государственность и свой статус нации.
Россия во всех смыслах есть государство русских. Поэтому русская нация есть, а вот "российской нации" - нет.
Более того, если хоть немного подумать, то становится понятно, что французская концепция нации как гражданского сообщества несовместима с национально-территориальным делением страны.
Либо единая "российская нация" - но тогда, извините, никаких татарстанов, якутий, ингушетий, дагестанов etc. Либо национально-территориальное деление страны в том виде, в каком мы его сейчас имеем, федеративное устройство - но тогда не "российская", а "русская" нация плюс коренные народы и национальные меньшинства. В России сегодня где-то два десятка президентов (не придираясь к официальному наименованию), столько же конституций, причем деление происходит именно по национальному признаку… Какая еще "российская нация"?!
Нация - высшая стадия развития этноса, при котором этнос создает свое национальное государство и начинает выступать самостоятельной единицей на исторической арене, то есть приобретает политический статус. Россия по факту своего существования - государство, созданное русской нацией (титульной и государствообразующей) при участии других народов, связавших с русскими свою историческую судьбу.
Важно. Понятно, что любая дефиниция - это конвенция "что и как называем", а не изменение фактических свойств объекта. Таким образом, вопрос корректно ставить не как "что есть нация на самом деле", а "что целесообразно называть нацией". Можно, скажем, заявить, что стол - это такая разновидность табуретки, но будут неудобства в связи с попытками сесть на стол и есть с табуреток.
Французская концепция нации "по гражданству" - однозначно ненаучная (декларативна; не опирается на исторические, биологические, психологические, социологические и проч. факторы) и вредоносна для русских практически, т.к. концепция "россиянской нации" нужна для единственного - для сокращения в ней доли русского этноса.
Крайне важно то, что принадлежность к нации - это именно осознание всего периода истории (а также устремление в будущее), а не просто сиюминутность. Процитирую Меньшикова:
"Приходится слышать от некоторых лиц: мы люди русской культуры, русский язык нам родной и т. п. Конечно, все это нас во многом роднит и может на какое-то время создать иллюзию общности. Но вот оселок, на котором легко проверяются посторонние поклонники русской культуры: это история русского народа. Только тот, кто отождествляет себя с русским историческим прошлым, кто не смотрит на него свысока, а объективно объясняет и оправдывает его, со всей кровью и грязью, которая в нем есть, кто любит все победы и достижения русских и скорбит об их поражениях и неудачах, кто не отделяет себя от судьбы русских дедов и прадедов и намерен продолжать ее в будущее, - такой человек может сказать о себе: я русский."
Когда мы говорим о "народе", мы по умолчанию говорим о ныне живущих. А вот когда говорим о "нации", то имеем в виду не только современников, но и тех, кто жил до нас, открывал, осваивал, обживал земли, создавал государство, самоотверженно его защищал, побеждал, терпел поражения и выносил из них уроки; также мы говорим и о тех, кто будет жить после нас - о наших потомках.