Выбрать главу

Хотя многие авторы искренне разделяли этот сугубо положительный взгляд на русскую историю, перед цензорами была поставлена задача следить за соблюдением официальной линии. Главлит призвал современных писателей воздерживаться от открытого поношения старого режима. Г. Ермолаев в своем исключительно ценном исследовании деятельности государственной цензуры скрупулезно перечисляет редакторские исправления в романах, изданных после войны, — в частности, в «Степане Разине» А. П. Чапыгина, «Севастопольской страде» Сергеева-Ценского, «Брусках» Ф. Панферова. Главлит стремился усилить руссоцентристское звучание произведений современной литературы, убирая детали, характеризующие русских с отрицательной стороны или выражающие симпатию автора к представителям других национальностей. Особенно грешили этим Панферов в своих «Брусках», Вс. Иванов в пьесе «Бронепоезд 14-69» и Шолохов в «Тихом Доне» [820]. Кроме того, из библиотек и букинистических магазинов были изъяты старые издания этих произведений, как и литература, изданная в странах Западной и Центральной Европы и ввезенная в СССР возвращающимися домой красноармейцами [821].

Радио в те годы играло во многих отношениях не менее важную роль, чем литература, и власти считали его действенным средством просвещения и мобилизации масс. Как и во время войны, по радио транслировались речи и лекции, однако центральное место в программах занимали музыкальные передачи [822]. Интерес радиослушателей к русской классической музыке и народным песням был по-прежнему высок, что объяснялось отчасти традиционной популярностью этих жанров и отчасти тем, что в период «ждановщины осуждалось «низкопоклонство» перед зарубежными классиками –Бетховеном, Бахом, Шопеном. Один из ленинградцев по фамилии Шаров высказал эту точку зрения в 1952 году, написав руководству всесоюзного радио, что европейских классиков, конечно, можно транслировать время от времени, но прежде всего надо передавать музыку «наших великих русских композиторов — Чайковского, Глинки, Мусоргского» [823]. Другие занимали и вовсе непримиримую позицию, спрашивая, «почему так много передается иностранных опер (Верди, Пуччини и др.) и так мало русских?» Люди хотели слушать такие оперы, как «Князь Игорь», «Борис Годунов», «Евгений Онегин», «Русалка» и другие дореволюционные шедевры [824].

Некоторые считали, что радио должно расширить свой репертуар и включить в него более популярный и доступный материал — «хорошие песни, музыку да театральных спектаклей». После тягот войны публика предпочитала народные песни, и прочую легкую музыку. Характерно в этом отношении письмо, присланное в Государственный комитет по радиовещанию слушателем из подмосковной деревни Долгопрудная. Он призывал уделять больше внимания русским народным ансамблям и добавлял с бесхитростным шовинизмом, что «в простой день кроме пропаганды ничего не услышишь, да разной чувашской, мордовской, китайской, албанской и тому подобной музыки» [825]. Эти пожелания, выраженные в просторечной манере, отражают двойное направление послевоенной пропаганды и склонность широких масс ко всему русскому — как относящемуся к далекому прошлому, так и связанному с недавней войной.

Те же факторы, которые определяли по преимуществу классический характер радиопередач, действовали в драматическом и оперном театре, где преобладали обновленные постановки канонических произведений или новые, созданные на старые темы. К написанным во время войны пьесам вроде «Генерала Брусилова» Сельвинского или «Великого государя» Соловьева, а также другим довоенным и дореволюционным драмам добавлялись такие, как «Полководец Кутузов» Л. Бехтерева и А. Разумовского [826]. МХАТ, по подсчетам одной из газет, в сезоне 1947-1948 годов уже в 912-й раз показал драму А. К. Толстого «Царь Федор Иоаннович» [827]. Классические оперы — «Князь Игорь» Бородина, «Борис Годунов» Мусоргского и «Руслан и Людмила» Глинки ставились параллельно с только что созданными произведениями вроде «Войны и мира»

С. Прокофьева, «Севастопольцев» М. Коваля и «Дмитрия Донского» В. Крючкова [828]. Хотя поначалу в период «ждановщины» постановщикам приходилось изощряться, чтобы спектакль не обвинили в идеализации прошлого, в 1948 году, после того как Жданов лично санкционировал постановку русской классики, оперы типа «Ивана Сусанина» вновь заполонили сцену. Поддержка консервативных вкусов и традиционного репертуара, «красивой, изящной» музыки, музыки, способной удовлетворить «эстетические потребности и художественные вкусы советского народа», побудила государственные театры сосредоточиться на знакомых, зарекомендовавших себя классических произведениях [829].

При этом, как и во всех других аспектах политики периода «ждановщины», благосклонностью руководителей страны пользовались исключительно произведения русского классического канона. Никаких попыток возобновить постановки опороченных пьес и опер нерусского происхождения не делалось [830]. Русская классика — Глинка, Островский, Толстой, Чайковский и др. — не сходила в послевоенные годы со сцен республиканских театров. Тем самым республиканские партийные организации пытались искупить «националистические» промахи, допущенные по неосторожности во время войны. Так, Киевская опера показала публике в сезоне 1946-1947 годов «Пиковую даму» и «Евгения Онегина» Чайковского и «Царскую невесту» Римского-Корсакова [831]. Аналогичным образом руководила репертуарной политикой коммунистическая партия Казахстана [832]. Осенью 1945 года известные театральные коллективы РСФСР направлялись на гастроли в Киев, Баку, Ригу и Алма-Ату — отчасти для того, чтобы показать местным властям, каков должен быть репертуар их театров. В последующие годы эта политика русификации была усилена путем создания в республиках постоянно действующих русских театров [833]. Как покровительственно заметил автор одной из статей в центральном журнале «Театр», «постановка русских классических пьес на национальных сценах имеет большое культурно-политическое и художественно-воспитательное значение» [834].

Предъявлявшееся республикам во время «ждановщины» требование ограничить «прославление ханов» подрезало крылья не только национальным театрам, но и кинематографии. В период с 1946 по 1955 год вне РСФСР не было выпущено практически никаких новых спектаклей или фильмов [835]. По контрасту с этим, киностудии РСФСР сняли за первое послевоенное десятилетие почти два десятка лент, посвященных русским военачальникам, ученым, писателям и композиторам дореволюционной эпохи (что доказывает, что ограничения ЦК, касающиеся репертуара, соблюдались в отношении русских учреждений культуры не так строго, как в отношении республиканских) [836]. Героями большинства этих фильмов были русские ученые XIX века, чей талант якобы игнорировался царским режимом и эксплуатировался беспринципными иностранцами. Наиболее ярко эта точка зрения выражена, пожалуй, в заключительной сцене фильма «Александр Попов», герой которого произносит патриотическую речь о своей преданности русскому народу вопреки препятствиям, которые ему чинит царское Министерство иностранных дел, и настойчивым выгодным предложениям одной из крупных британских компаний: «Всю свою жизнь я искал средство связи между людьми, но с годами мне стало ясно, что связь эта остается бессильной, если не будет опираться на прочную и справедливую связь между людьми в самом устройстве человеческого общества. Только та наука жива и прекрасна, которая крепит эту связь, и мы вправе гордиться, что наша наука, наука России, всегда почитала первым и священным своим долгом служение народу. Отдадим же все наши силы и знания на благо народное, славу и счастье нашей Родины». Другие художественные фильмы из этой серии были посвящены хирургу Н. И. Пирогову, селекционеру И. В. Мичурину, физиологу И. П. Павлову, авиаконструктору Н. Е. Жуковскому и путешественнику Н. М. Пржевальскому [837]. Руссоцентризмом были пронизаны и другие кинофильмы. Утверждалось, что творчество гениальных русских композиторов и писателей (Глинки, Мусоргского, Римского-Корсакова, Белинского и др.) уходило корнями исключительно в русскую почву и никак не отражало европейского опыта [838]. Адмиралы Нахимов, Ушаков и Рожественский совершали такие же подвиги на море, какими отличались Александр Невский и Кутузов на суше [839]. Руководящие деятели советской кинематографии в конце 1940-х – начале 1950 годов придерживались линии, согласно которой (перефразируя памятное высказывание Ю. Слезкина) русская наука всегда была самой научной, русское искусство — самым популярным, а русские солдаты — самыми храбрыми в мире.

вернуться

820

Herman Ermolaev. Censorship in Soviet Literature, 1917-1991. New York , 1997. Chap. 3, особ. P.106-115; Thomas Lahusen. The Ethnicization of Nations: Russia , the Soviet Union , and the People // South Atlantic Quarterly. 1995. Vol. 94. № 4. P. 1110-1113.

вернуться

821

См., например, РГАСПИ 17/132/103/119, С особой бдительностью цензура следила за букинистическими магазинами, торговавшими «трофейной» литературой, в основном европейского происхождения, — порнографическими изданиями, сенсационными романами с описанием постельных сцен между разнополыми и однополыми партнерами и книгами неприемлемыми по политическим соображениям. См.: РГАСПИ 17/125/442/30-44, особ. 32-33; Ermolaev. Censorship. P. 131-136.

вернуться

822

Лишь 10% всех писем, полученных Всесоюзным комитетом по paдиовещанию в первую послевоенную декаду, касались передач политического содержания. см.: Елена Зубкова. Послевоенное советское общество: Политика и повседневность, 1945-1953. М., 1999. С. 184.

вернуться

823

ГАРФ 6903/10/3/5.

вернуться

824

ГАРФ 6903/10/3/10-37.

вернуться

825

ГАРФ 6903/10/3/3. О том, какое место в репертуаре радио занимала классическая музыка, говорит и письмо другого радиослушателя, также требовавшего больше народной музыки: «а то без конца "Иван Сусанин" да "Иван Сусанин" — больше нечего слушать». Такие музыкальные вкусы сохранились и после смерти Сталина; см.: ГАРФ 6903/10/10/2, 6-8.

вернуться

826

Б. Ростоцкий. Героический образ. «Полководец» в Центральном театре Красной армии//Театр. 1945. № 2. С. 6-10; Юрий Оснос. Пьеса о царе Иване IV //Литературная газета. 1946. 29 июня. С. 4

вернуться

827

49-й сезон МХАТа//Вечерняя Москва. 1947. 8 июня. С. 3. 1

вернуться

828

«Борис Годунов»: Народная музыкальная драма Мусоргского на сцене Большого театра//Культура и жизнь. 1947. 21 мая С. 4: В. Богданов-Березовский. «Война и мир» Прокофьева: Ленинградский Малый оперный театр//Театр. 1947. № 7. С. 6-8; Е. Варваци. «Севастопольцы». Опера М. Коваля в Московском театре оперы и балета // Правда. 1946. 26 декабря. С. 4; К. Самойло. Опера о Дмитрии Донском // Вечерняя Москва. 1947. 2 августа. С. 3. Оперу ««Борис Годунов» преследовали неудачи. После провального сезона 1947 года в постановке М. Храпченко в 1948 году был назначен новый постановщик, который внес изменения в либретто с целью отвести более активную роль народу и показать Годунова как талантливого государственного деятеля. Агитпропу, однако, эти новшества не понравились. См.: РГАСПИ 17/132/84/87-88

вернуться

829

Развивать и совершенствовать советскую музыку // Культура и жизнь. 1948. 21 марта. С. 3. Об отношении к русской классике. см.: В. Сурин. Репертуар оперных театров // Театр. 1947. № 1. С. 17-27; Kiril Tomoff. Creative Union : The Professional Organization of Soviet Composers: 1939-1953. Ithaca, 2006. P. 95-214.

вернуться

830

Как и в случае с историографией, преследование попыток возродить прошлое на сцене относилось в период «ждановщины» в основном к постановкам в других республиках. После того, как партийное руководство выразило свое негативное отношение к современной опере, Жданов 13 января 1948 года выступил перед авторитетными представителями советской музыкальной общественности. См.: Об опере «Великая дружба» В. Мурадели //Театр. 1948. № 3. С. 4; За классическую советскую оперу // Театр. 1948. № 4. С. 3-6; в. Кухарский. Русская классика в оперном театре//Театр. 1948. № 7. С. 28-35.

вернуться

831

Сурин. Репертуар оперных театров. С. 24 Исключения из этого правила — например. «Богдан Хмельницкий» Корнейчука или «Ярослав Мудрый» Кочерги — в обязательном порядке должны были получить санкцию партийного руководства страны. См : М Крушельницкий. Традиции, репертуар //Театр. 1945. № 2. С. 60: S. Yekelchyk. Stalin's Empire of Memory: Russian-Ukranian Relations in the Soviet Historical Imagination. Toronto. 2004. P. 129-152.

вернуться

832

РГАСПИ 17/125/311/127-129.

вернуться

833

Русская классика в национальных театрах//Театр. 1945. № 2. С. 59: Смотр русской классики // Театр. 1946. № 3-4. С. 64; М. М. Григорьев. Классика и современность // Театр. 1946. № 5-6. С. 17-22; Русский театр в братской республике // Театр. 1948. № 7. С. 3-5.

вернуться

834

Русская классика в национальных театрах. С. 59.

вернуться

835

Больше высокохудожественных фильмов / /Культура и жизнь. 1947. 10 октября. С. 1; М. Чаурели. Насущные задачи советской кинодраматургии // Правда. 1949. 15 января. С. 3. Исключениями из этого правила были только фильмы «Тарас Шевченко» (И. Савченко, 1951) и «Джамбул» (Э. Дзиган. 1953).

вернуться

836

Хотя запрет второй серии «Ивана Грозного» Эйзенштейна на первый взгляд противоречит этому утверждению, при более внимательном изучении этого вопроса выясняется, что фильм был запрещен за недостаточную идеализацию русского царя. Впоследствии Эйзенштейну и Пырьеву было предложено переработать вторую серию; см.: Г. Марьямов. Кремлевский цензор. Сталин смотрит кино. М., 1992. С. 94; РГАСПИ 17/132/88/63-86; 17,132/249/114-116; гл. 11, прим. 12.

вернуться

837

«Александр Попов» (Г. Раппопорт, 1949); «Пирогов» (Г. Козинце», 1947); «Мичурин» (А. Довженко, 1948); «Академик Иван Павлов» (Г. Рошаль, 1949); «Жуковский» (Вс. Пудовкин, 1950); «Пржевальский» (С. Юткевич, 1951). См. также: РГАСПИ 17/132/251/1-3, 72-80. Советская культура представляла Пржевальского как человека, испытывающего большое уважение и любовь ко всем азиатским народам, для чего при публикации его работ потребовалось вычеркнуть несколько особенно резких мнений в адрес китайцев. Ср., например, оригинальное издание его книги «Монголия и страна тангутов: Трехлетнее путешествие в восточной нагорной Азии» (СПб., 1875) и ее переиздание в советское время (М., 1946).

вернуться

838

«Глинка» (Арнштам, 1946); «Мусоргский» (Рошаль, 1950); «Римский-Корсаков» (Рошаль, 1953) — см.: В. Кожевников. Фильм о великом русском композиторе // Культура и жизнь. 1947. 11 февраля. С. 4; «Белинский» (Козинцев, 1950).

вернуться

839

«Адмирал Нахимов» (Пудовкин, 1946); «Крейсер “Варяг”» (В. Эйсымонт, 1947); «Адмирал Ушаков» (М. Ромм, 1953). В первоначальной версии фильма Пудовкина адмирал Нахимов покровительствовал романтическим увлечениям подчиненных ему офицеров и устраивал их свадьбы. Прознав об этом, ЦК немедленно и решительно пресек эти режиссерские «находки»; см.: О кинофильме «Большая жизнь» // Литературная газета. 1946. 14 сентября. С. 1. После внесения поправок фильм был удостоен Сталинской премии; см.: В. Степанов. Кинофильм «Адмирал Нахимов» // Культура и жизнь. 1946. 14 сентября. С. 1; Степанов. Выдающиеся произведения советской кинематографии//Культура и жизнь. 1947. 10 июня. С. 4.