Создание культуры (цивилизации) является результатом отказа довольно крупных общественных масс в рамках этноса от «примитивного», «первобытного» уклада жизни. Название «примитивный» и «первобытный» не совсем правильно. Вернее было бы назвать такой уклад «традиционным», то есть жизнь в гармонии с природой, с основным видом деятельности (земледелие или скотоводство, рыболовство), в рамках небольшой общины, с глубокими языческими предрассудками о силах природы. Крестьяне и скотоводы жили вплоть до промышленной революции «традиционным» укладом. Все религиозные, образовательные, политические формы цивилизации навязывались малым общинам из крупных культурных центров. Создание же по-настоящему исторически значимых цивилизаций – с городами, религиозными культами, сложной обработкой металлов, письменностью, государством, армией, законодательством, исторической летописью – обуславливалось пассионарным толчком в виде переселения, экспансии, причинами геологического, демографического и общественного порядка (самосознание), что влекло за собой объединение народов соседей в одну большую этническую группу с общим ландшафтом. Таким образом, созданию крупной культуры всегда предшествует возникновение суперэтноса, объединенного близкородственными, религиозными, конфликтными (завоевание и совместное проживание) связями. Очень важным признаком объединения и выделения этнической группы (суперэтносы) является общий язык, вместо местечковых говоров. Традиционализм характеризуется стремлением к изоляции, в то время как движение к культуре стремится к массовости, даже через насилие, к освоению большего пространства, к усложнению внутренней структуры общества.
С ростом крупной цивилизации культурно-исторический принцип – социогенез – становится основным в выделении (дифференциации) рас и этносов, взамен первичного – этнического и антропологического. Наша история, наше историческое чувство – различает нас. Там, где она похожа, близка по духу и культуре – там наша раса. То же и с межэтническими отношениями. Все, что пытается изолироваться и вместе с тем, проявлять эмансипацию, экспансию является чуждым нашей расе. В результате пассионарного процесса и дальнейшего развития цивилизации возникает уже не просто опосредованный ландшафтом и физиологией тип, а культурно-расовый тип.
Чистота крови, расы, божественное происхождение – это исходный миф и идеал любого народа. Смешение, казалось бы, неизбежность. Из-за борьбы, переселений, ассимиляции и проч. Однако благодаря первичному этническому принципу сохраняется внутреннее – центростремительное движение к консолидации общности, на формирование глубочайшего архетипа – «почитание предков». Эта психосоциальная консолидация от биотических и ландшафтных факторов переходит к социокультурному тотемизму, к конечному цивилизационному фактору национального единства, гордости, идентичности – то есть к образованию нации. «Миф народа» - суть предрассудок, как и большинство моральных предрассудков. Но он служит сохранению и стабильности жизненных сил народа через психику коллективного сознания.
До сих пор в мире царит еще «расовый хаос». Расовые теории существуют всего лишь чуть более 150 лет и не успели оказать на политическую жизнь мира своего позитивного воздействия. Поэтому не расовая чистота, а культурное своеобразие (самобытность) сохраняло народ и нацию. Нельзя отдавать и пяди своего своеобразия.
В исторической литературе сложилось два стереотипа в отношении миграций народов и разноплеменного этногенеза. Захватчики приходят, завоевывают земли и ассимилируют местное население. Либо захватчики приходят, устанавливают свою власть, смешиваются с местным населением и возникают новые народы. Термин «завоеватель» по отношению к историческим процессам в этногенезе не всегда оправдан и корректен. Почему историю надо обязательно писать кровавыми буквами? Более нейтральными выглядят термины «колонизация» и «освоение».
В данном контексте мы сталкиваемся с ассимиляцией как с двояким процессом: культурная ассимиляция и биологическая ассимиляция пришлым народом местного ландшафтного населения. Насколько действенны эти явления на этническую целостность и ее генетический код? Исходить придется от уже сложившихся этнических и культурных объединений, не в фазе их предыдущего этногенеза, а в законченном виде народов, исторически столкнувшимися с возможностью нового этногенеза. Для народа («народ» включает в себя три компонента: ландшафт, социабельность (способность к самостоятельной цивилизации), кровное родство; «этнос» - не только ландшафт, но в большей мере кровное родство) в эпоху крупных завоеваний и миграций складываются три пути развития: культурная ассимиляция – интеграция, и как следствие возникновение новой идентичности, нового народа; биологическая ассимиляция – консолидация с близкородственными народами или метисация (то что и называется в этнологии собственно ассимиляцией), т.е. полное растворение в чужой культуре и крови через этногенез; гибель через геноцид, либо культурная и родовая изоляция, которая редуцирует возможную социабельность.
Культурная ассимиляция – фактор, довлеющий над не просто менее развитой культурой народа, но и невозможностью дальнейшего развития без культурных инвазий. Однако, необязательно, что идентичность народа при культурных вливаниях извне изменится (Турция, Россия). Сила культурной ассимиляции во многом зависит от степени биологической. Захватчики приходят, устанавливают власть, порядок, культуру, но если они количественно меньше или менее развиты культурно, то они растворяются со временем в местном населении, которое может принять их идентичность (Франция), а может и не принять (Индия). Биологическая ассимиляция – это количественный, статистический фактор смешения народов. «Расы человечества – внутривидовые таксономические (систематические) категории, находящиеся в состоянии динамического равновесия, т.е. изменяющиеся в пространстве и во времени и вместе с тем обладающие определенной генетически обусловленной устойчивостью»[65].
Статистический фактор расово-этнической однородности заключается в том, что, несмотря на воздействия разного рода миграций (кроме глобальных переселений), большая доля местного населения какой-либо исторической и культурной территории в рамках преобладающей количественной однородности совершают браки между собой, а не с мигрантами, по причине концентрации и общения в одном месте, в одно время. Тем самым они также сохраняют идентичность с этносом по его культурным признакам.
Ассимилирует генетически тот народ, которого по количеству больше. Расовый изоляционизм может тормозить ассимиляционный процесс: он возникает из расовых предрассудков и мифов. Также существует и ландшафтный изоляционизм (остров, малонаселенные районы, горы). Очаги ландшафтно-социальной однородности расовых и этнических признаков за счет количества основного элемента и психосоциальных культурных установок поддерживают расовое и этническое постоянство, сохраняя его от периферийных и миграционных воздействий этнического адстрата – соседей, и суперстрата – чужеземцев. Современное человечество существует не более 40 тыс. лет, но за этот период смешение не стало тотально гетерогенным и на современном этапе «на долю всех смешанных и промежуточных расово-генетических групп приходится около 30% всех людей Земли»[66]. Это позволяет сделать вывод о достаточно мощных и устойчивых биологических свойствах сохранения расовой и этнической идентичности.
С культурной ассимиляцией все более менее понятно: либо возникает новая идентичность, либо культура остается самобытной, но при этом впитывает в себя новые цивилизационные источники, развивается (Рим, Россия, Великобритания).
Биологическая ассимиляция может стать отсчетным пунктом нового расогенеза. В Латинской Америке европейских поселенцев было немного, они уничтожили значительную часть индейцев и завезли много негров. Доля всех трех расовых элементов была равной и поэтому после либерализационных исторических процессов начала формироваться довольно крупная по составу смешанная раса, хотя и белое, и индейское, и черное население сохранило достаточные общины, благодаря статистическому фактору смешивания в рамках культурной и расовой идентичности. Ни у одного компонента не было достаточного агрессивного и количественного доминирования. Иными словами в данном случае ассимиляции, как таковой не случилось, она переросла в расогенез: мы можем наблюдать здесь большое количество креолов и метисов – результат смешения нескольких рас. Фактически уже имеются локальные расовые типы. Перерастет ли это в дальнейшее нечто большее, в крупный расовый тип, покажет история.
65
Брук С.И. Расы человечества//Народы мира: историко-этнографический справочник. – М.: Сов. энциклопедия, 1988. – С.16.