Именно подобная «гордость», или, если выражаться точнее, специфическое чувство достоинства, присущее членам каждой этнической группы и формирующееся в процессе взаимного межэтнического сравнения, и имеет ключевое значение в возникновении соответствующих конфликтов.
Вот как об этом пишет Дональд Горовитц: «Этнические различия, породившие бесчисленные конфликты в странах Африки, Азии и Карибского бассейна, связаны с делением групп на “отсталые” и “передовые”. Причисление себя к “передовым” (далее я буду опускать кавычки, хотя и не поддерживаю данный ярлык) происходит по многим причинам. Группа может быть передовой по уровню образования, диспропорционально высокой доле среди государственных служащих, лиц свободных профессий и наиболее обеспеченной части населения. Группа может быть отсталой, если она сосредоточена преимущественно в сельской местности, занята в основном в натуральном, а не рыночном хозяйстве, бедна и необразованна. Это противопоставление проявляется во многих формах и часто обозначается терминами традиционный и современный. В целом передовое ассоциируется с такими качествами, как заинтересованность в образовании и новых возможностях, связь с современным сектором, в то время как отсталость — с предрассудками в отношении новых возможностей и определенной отчужденностью от современного сектора экономики. Это противопоставление играет огромную роль в отношениях между группами, поскольку имеет центральное значение для концепции группового достоинства»[421].
Таким образом, взаимное противопоставление «отсталых» и «передовых» этнических групп и является основной причиной, порождающей между ними конфликты. «Осознание того факта, что этнические чужаки лучше освоили новшества, связанные с колониальным правлением, для некоторых групп еще более обострило восприятие их подчиненного и унизительного положения. Похоже, что это добавило им решимости сохранить свой статус или власть (насколько она была доступна) и во многих отношениях определило их поведение. Многочисленные факты подтверждают, что отсталые группы чаще выступают инициаторами этнического насилия, а более развитые — их жертвами... Ощущение отсталости в конечном счете интерпретируется однозначно: “нас лишают права распоряжаться собственной судьбой”. В то же время нелестное сравнение с более развитой группой побуждает их использовать политическую систему для утверждения собственного достоинства... (В конечном счете. — Авт.) быть отсталым означает прежде всего быть (и, что еще важнее, ощущать себя. — Авт.) слабее передовых групп»[422].
Разумеется, «передовые» группы платят «отсталым» соответствующими чувствами — недоверием, насмешками, презрением и страхом, — и стремятся, по мере возможностей, удержать их в подчиненном и безопасном для себя состоянии.
Другими словами, по мере нарастания между этническими группами социокультурной дистанции в сознании каждой из них формируется негативный образ этнического оппонента. При этом подобные взаимные образы «передовых» и «отсталых» включают в себя достаточно устойчивый набор стереотипов[423]. Подобные стереотипизированные представления этносов друг о друге Дональд Горовитц суммировал следующим образом[424].
«Отсталые» в представлении «передовых: бедные; ленивые; традиционные; трайбалистские[425]; неумелые; невежественные; праздные; вялые; легкомысленные; феодальные; вежливые; послушные; неумные; неинициативные; гордые; зависимые; расточительные.
«Передовые» в представлении «отсталых»: предприимчивые; агрессивные; безжалостные; жадные; трудолюбивые; хитрые; преуспевающие; высокомерные; умные; энергичные; находчивые; серьезные; клановые; непотичные[426]; прогрессивные; сильные; бережливые; пробивные; умелые; амбициозные; грубые; скряги.
423
В силу того что в условиях конфликта роль упрощенных, схематизированных представлений в функционировании индивидуального и группового сознания резко возрастает, о понятии «стереотип» следует сказать более подробно. Известный российский социолог Герман Дилигенский по этому поводу писал: «Многие представления об обществе, поступающие к индивиду из различных социальных источников — семьи, школы, непосредственной социальной среды, по каналам массовой информации, — сплошь и рядом усваиваются им как бы автоматически и в готовом виде, не подвергаясь какой-либо модификации и переработке. И столь же автоматически воспроизводятся иногда на протяжении всей его жизни, а затем передаются новому поколению. В психологии и политологии такие устойчивые, мало зависимые от эмпирического познания представления о социальных объектах называются социальными стереотипами (понятие стереотипа было введено в обиход американским журналистом и политологом У. Липпманом: в переводе с греческого означает “твердый отпечаток”) и считаются одним из важнейших механизмов социальной перцепции» (Дилигенский Г.Г. Социально-политическая психология. М.: Новая школа, 1996. С. 29—30). И далее: «Хорошо известно, что этнонациональные стереотипы — одни из самых прочных. В частности, очевидно потому, что, уходя корнями в глубинные пласты истории национальных отношений, они подкрепляются эмпирическими образами представителей ненавидимого этноса» (Там же. С. 44).
425
Трайбализм (от англ, tribe — племя) — принцип социальной самоорганизации, характерный для самых ранних — даже доэтнических — этапов исторического развития. Означает доминирование в системе социальных связей родоплеменных и клановых начал. Трайбализм подразумевает, что члены группы близкородственных семей связаны чувством принадлежности в первую очередь к определенному племени, отношениями особой солидарности и обязательствами взаимопомощи.
426
Непотизм (от лат. nepos — внук, племянник) — кумовство, практика покровительства родственникам в продвижении по службе, в особенности при назначении на высокооплачиваемые и престижные должности.