Таким образом, национализм в данном определении отождествляется с политической реализацией интересов нации. Иначе говоря, между понятиями «национализма» и «политического национализма» ставится знак равенства. На наш взгляд, подобное терминологическое отождествление, доминирующее в научной литературе, не вполне корректно.
Исторический опыт развития национальных движений показывает, что политические требования выдвигаются националистами лишь на достаточно высоких этапах развития движения. На начальных же стадиях преобладают идеи культурной реинтеграции нации, т.е. ее консолидации вокруг возрождения национальных обычаев и традиций, в некоторых случаях — языка и религиозных верований. Подобный национализм следует назвать «культурным национализмом».
Широкое распространение в научной литературе и публицистике имеет термин «экономический национализм», под которым подразумевают экономическую политику, направленную на защиту внутреннего рынка и стимуляцию отечественного производителя. Очевидно, что подобный подход логически не связан с защитой интересов данной конкретной нации, а лишь выражает определенную позицию государственной власти (т.е. вполне может быть реализован и реализуется многонациональными государствами).
Чтобы отличить «политический национализм» от других, зачастую сопряженных с ним форм национализма, целесообразно ввести следующее определение, уточняющее наш предмет.
Политический национализм представляет собой идеологию, утверждающую приоритетный статус национальной идентичности над всеми другими видами социальной идентификации и требующую защищать «нацию» всеми доступными политическими средствами.
В этом определении политический национализм является более узкой, инструментально заостренной, «политической проекцией» национализма, рассматриваемого в качестве широкого социокультурного феномена. Другими словами, не всякий национализм подразумевает политический компонент, т.е. не всегда сопряжен с политическим национализмом. Но всякий политический национализм связан с национализмом более широкого типа (подразумевающим прежде всего культурные и в некоторых случаях конфессиональные измерения).
Приведенное определение не учитывает той конкретной интерпретации понятия «нации», которое закладывается в его основу. Последнее обстоятельство чрезвычайно важно, поскольку, когда мы говорим о спектре конкретных националистических идеологий, то имеем в виду, что типы «национализмов» или отдельные «национализмы» в большой мере определяются именно той специфической интерпретацией понятия базового понятия «нации», которое постулируется при их конструировании.
В современных исторических условиях особенно актуально звучит тезис о близости и структурном сходстве политического национализма и консервативно-авторитарных тенденций в политике. Г.Г. Дилигенский обращает внимание на то, что «Политический национализм, когда он не является идеологией угнетенной или униженной нации, обычно тесно связан с консервативными (правыми в капиталистических, государственно-социалистическими в постсоциалистических странах) и авторитарными ориентациями. Эта связь естественна и органична. Консерватизм выражает интересы привилегированных социальных групп, стремящихся сохранить статус-кво, не желающих учитывать потребности основной части общества. Апелляция к общенациональным интересам — наиболее удобный способ оправдания такой позиции, игнорирования реального многообразия социально-групповых интересов, существующих в обществе. Кроме того, она позволяет эксплуатировать стихийный массовый консерватизм, питаемый страхом перемен, особенно сильный в кризисной, неопределенной ситуации. Апелляция к национальным традициям, к национальной идее — эффективное противоядие против стремления к реформам, к социальным и культурным переменам. Что касается авторитаризма, то он связан с национализмом психологически и политически. Психологически — потому что их объединяет дух культурной и идеологической нетерпимости, враждебность к «чужим». Политически — потому что национализм оправдывает авторитарную власть национального государства над обществом, приносит суверенитет и свободу личности в жертву «национально-государственной идее». Антагонист авторитаризма — демократия — несовместима с национализмом, ибо она требует учета и взаимосогласования различных социальных интересов и отстаивает суверенитет личности, а не ее подчинение общенациональному интересу, воплощаемому государством. Демократия расходится с авторитаризмом в самом понимании национальных интересов: для первой — это совокупность интересов реальных людей, составляющих общество, для второго — интерес общности, олицетворенной в государстве, практически сводящийся к интересу государства как института власти»[44].