Параллельно трудам томских историков – учеников И. М. Разгона – в Омске над проблематикой работала группа учеников профессора В. М. Самосудова, но в более узком аспекте, изучая лишь борьбу большевиков с «непролетарскими» партиями в Сибири. Определенный вклад в исследование темы вносили столичные историки.[15]
Задача углубленного изучения истории «непролетарских» партий по регионам была поставлена в сообществе советских историков в начале 1980-х годов.[16] Инициаторами новых подходов и направлений стали И. И. Минц, Л. М. Спирин, Н. П. Ерошкин. Наибольшее внимание по-прежнему уделялось периодам Временного правительства и «триумфального шествия» советской власти в Сибири, а по Гражданской войне – сотрудничеству кадетов в правительстве А. В. Колчака. И, хотя вопросам «белой» идеологии отводилось мало внимания, на научных конференциях был поднят ряд дискуссионных вопросов (так, Ю. В. Журов считал аграрную программу А. В. Колчака «кадетско-эсеровской», а Н. Г. Думова, вслед за А. Л. Литвиным – «кадетско-столыпинской»).[17]
Весомый вклад в изучение темы внесли работы Г. З. Иоффе.[18] В них серьезное (хотя и не главное) внимание уделено анализу идеологии режима А. В. Колчака и деятельности кадетов как его главной политической опоры. Иоффе поднял большой пласт архивных документов, впервые обратился к деятельности подготовительной комиссии к выборам в Учредительное собрание при Колчаке, обосновал тезис о «бонапартизме» колчаковского режима.
В изучении фактического материала можно отметить вклад В. Л. Соскина и С. А. Красильникова.[19] Их работа страдает недооценкой роли кадетов в русле советской традиции,[20] по сути отрицавшей их лидерство в либеральной оппозиции монархии, а затем и правительству А. Ф. Керенского, – хотя эта тенденция уже тогда была подвергнута критике В. А. Кувшиновым.[21]
Шагом вперед стали труды Н. Г. Думовой,[22] посвященные кадетской партии накануне и после революции. В них привлечен большой массив архивных источников – правда, лишь центральных, без исследования региональных архивов. Думова впервые обратила внимание на идейную и пропагандистскую работу в регионах эмиссаров Национального центра в годы Гражданской войны (ранее везде говорилось преимущественно о разведывательной и «заговорщической» деятельности Национального центра в пользу белых). В отличие от Л. М. Спирина и Г. З. Иоффе, проводивших новую для советской историографии мысль о центристской политике кадетов и Национального центра в борьбе за консолидацию антибольшевистского движения, Думова придерживалась ортодоксальной позиции, согласно которой Национальный центр больше тяготел к правым организациям, а сами кадеты «скатились» до реставрационных устремлений, что не подтверждается документами. В монографии, посвященной предреволюционной эпохе, главным для автора стал вывод о консолидации кадетов с буржуазией в годы Первой мировой войны, которая стала трамплином для их последующего политического взлета.
Главным недостатком работ всех советских историков, касавшихся данной тематики (как конкретно-исторических,[23] так и историографических[24] и источниковедческих[25]), была идеологическая ангажированность, в угоду которой факты подстраивались под официальную схему. Это и односторонний акцент на «буржуазный» классовый характер русского либерализма, игнорирование либо недооценка других факторов его идеологии, и попытки придать идеологии Белого движения и кадетов в этот период сугубо монархический характер.
В эмигрантской историографии выделяются работы лидера кадетской партии П. Н. Милюкова.[26] Многолетний признанный идеолог и глава партии усматривал причины ее конечного поражения в слабости идеи государственности, социально-экономической отсталости России сравнительно со странами Запада, низкой политической культуре народа, позволившей большевикам использовать воцарившуюся после Февраля 1917 г. свободу для демагогической агитации. Колчаковскому правительству и сибирским кадетам в его работах уделялось немного места, в основном ведущим персонам (В. Н. Пепеляев, А. А. Червен-Водали). Последнее относится и к работе эсера М. В. Вишняка об Учредительном собрании.[27]
Пожалуй, первой попыткой целостного описания политики правительства А. В. Колчака стал известный труд С. П. Мельгунова,[28] но его трудно назвать системным, т. к. в нем мало внимания уделялось самой идеологии; кроме того, он был написан на основе ограниченного круга источников.