Видный идеолог «евразийцев» И. Степанов видел причины краха Белого движения в слабости социальной программы и чрезмерном «европеизме» его идеологов, непонимании нужд народа. Он отметил практическую неспособность либеральных политиков возглавить антибольшевистское сопротивление, в результате чего лидерство перешло к лишенным политического опыта военным.[29] Классическим примером осуждения и критики белогвардейцев и кадетов с позиций социалистической демократии являются работы А. Ф. Керенского.[30]
Важнейшее место в эмигрантской историографии либерализма в России занимает монография В. В. Леонтовича.[31] Она описывает время до Первой мировой войны, но выводы затрагивают и более поздний период. В работе дана характеристика двух направлений дореволюционного русского либерализма: октябристского – как классического либерализма, и кадетского – как «неолиберального» и отчасти даже радикального, с отдельными элементами социалистической идеологии. В отличие от историков и политологов, считающих решающими в определении либерализма его цели (политические и экономические), а потому причислявших к либералам декабристов и даже А. И. Герцена, Леонтович, подобно теоретикам марксизма, но с противоположных позиций, считал обязательными для причисления к либералам также реформистские методы, отрицание революционного насилия. С другой стороны, трудно согласиться с его однозначным определением октябристов как «классических» либералов, учитывая их тягу к политическому авторитаризму в условиях России; было бы вернее назвать их (как и позднейших кадетов) либерал-консерваторами.
Преимуществом эмигрантских историков было отсутствие идеологической цензуры, широкая свобода мнений.
Демократические реформы в СССР конца 1980-х гг., закончившиеся крушением советского строя, открыли эпоху современной российской историографии. Были сняты идеологические «табу», начался поиск новых научных подходов, расширился круг источников. В 1988 г. было рассекречено 5,5 млн архивных дел по Гражданской войне и Белому движению.[32] Вопрос освоения новых подходов к истории революции и Гражданской войны, политических партий России был поднят учеными в тематических научных сборниках.[33] Изменили свои позиции отдельные ученые, начинавшие свою деятельность до наступления гласности. Так, Л. М. Спирин и Г. З. Иоффе по сути обвинили большевиков в развязывании Гражданской войны.[34]
Оживленную дискуссию вызвало высказывание видного историка А. Я. Авреха о несоответствии партийного деления в России классовому, подрывавшее устои советской историографии. Аврех отметил, в частности, что до революции буржуазия не считала кадетов «своей» партией, хотя и утверждал (в соответствии с канонами ленинизма), что эта партия «лучше и глубже» понимала и выражала интересы данного класса, тогда как сама русская буржуазия была политически незрелой.[35] С последним трудно согласиться потому, что консолидация и общественная активность буржуазии на уровне ее корпоративных организаций была достаточно высока. Основной тезис Авреха поддержал В. В. Шелохаев, одним из первых занявшийся анализом оргструктур кадетской партии. Подчеркивая сложность и многослойность дореволюционного русского общества, неоднозначность программ его партий, он заявил, что «в России не было и не могло быть чисто классовых партий».[36]
На схематизм и упрощенность деления российских партий по классовому признаку указывали и другие историки.[37] О том, что идеология и социальный состав кадетской партии носили скорее интеллигентскую, а не буржуазную окраску, писали Ф. А. Гайда и В. Ю. Карнишин.[38] Данную позицию разделяет и автор этих строк.
В. В. Шелохаев, вслед за В. В. Леонтовичем, определил мировоззрение дореволюционных кадетов как «социальный либерализм», называя его предшественниками К. Д. Кавелина и А. И. Герцена, а предтечей октябристов – Б. Н. Чичерина.[39] Эту позицию поддержал автор единственной в своем роде попытки проследить эволюцию кадетской идеологии от основания партии в 1905 г. до смерти ее лидера П. Н. Милюкова в 1943 г. В. А. Кувшинов. Отметив такие несвойственные классическому либерализму пункты программы кадетов, как ограничение рабочего дня и принудительное отчуждение помещичьих земель, Кувшинов назвал кадетов «отцами» теории конвергенции, распространившейся на Западе после Второй мировой войны.[40] Влияние идей социализма на программу и идеологию кадетов отмечали и другие исследователи.[41] Томский историк Т. В. Кисельникова проследила генезис этих взглядов в творчестве таких либеральных мыслителей начала ХХ в., как П. Б. Струве, С. Н. Булгаков, М. И. Туган-Барановский, С. Л. Франк и др.[42]