Существует мнение, что Временное правительство не использовало в полной мере потенциал коалиционных комитетов (равно как земств и городских органов самоуправления) в противовес Советам как органам «сословной демократии».[423]
Относительное влияние сохранили кадеты и в традиционных органах местного самоуправления. В течение года прошли первые после революции земские и городские выборы (выборы в земства были вообще первыми в Сибири, т. к. до революции они не распространялись на нее) на основе нового закона о всеобщем, равном и прямом избирательном праве. В преддверии летних выборов в городскую думу Омский комитет кадетской партии заявлял в обращении к избирателям: «Партия народной свободы… стоит на строго демократической, но вместе с тем надклассовой точке зрения; она поэтому не может воздействовать на воображение избирателей разными планами утопических реформ…, выдвигает идеи свободы, права, общих интересов, перед которыми должны смолкнуть узкогрупповые и классовые притязания».[424]
В целом итоги городских выборов были неутешительными для кадетов, хотя и не провальными. В среднем по России, по данным МВД, полученным окончательно в сентябре 1917 г., за них проголосовало 13 % избирателей в губернских городах и всего 5 % в уездных и заштатных (за умеренно социалистические партии, выступавшие где по отдельности, а где в блоке, – соответственно 58 и 32 %, за большевиков – 7 и 2 %).[425] В городах Сибири их результаты оказались еще слабее, чем в Европейской России. Так, в Петрограде кадеты завоевали 22 % голосов (хотя в свое время на выборах в Госдуму – от 58 до 61 %), в Москве – 17 % (в Госдуму – от 54 до 65 %). Победу повсеместно одерживали эсеры (в Москве они набрали 58 % голосов). Прежде всего, это объяснялось разницей между цензовыми выборами по куриям в Государственную думу и всеобщими равными выборами, впервые проведенными в 1917 г., когда эсеры были безусловно самой популярной и массовой партией. Тем не менее, в Москве кадеты завоевали почетное 2-е место. В Сибири же итоги выборов для них были значительно скромнее. Наибольший процент (около 13 %) они набрали в Омске (8 мест из 60), в Иркутске – всего 11 мест из 96 (менее 9 %), в Барнауле – 5 из 61 (св. 8 %), в Красноярске – 9 из 84, в Тюмени – 3 из 46. И хотя в Иркутске, например, кадеты заняли «почетное» 3-е место, набрав 3,6 тыс. голосов, они оказались численно бессильны по сравнению с эсеро-меньшевистской коалицией, в совокупности получившей на выборах 17,7 тыс. голосов избирателей. Наиболее плачевной была ситуация в Томске, где кадеты не получили ни одного места ни в городской думе, ни в исполкоме губернского народного собрания, преобразованном затем во временную земскую управу. Не прошли они и на выборах в народное собрание такого быстро развивавшегося города Западной Сибири, как Новониколаевск, хотя близкая к ним партия республиканцев-демократов, образованная из левого крыла кадетов (сторонников Н. В. Некрасова), заняла 3-е место, да и то с огромным отставанием от эсеров и социал-демократов.[426]
Еще меньше мест кадеты набрали на прошедших позже в Сибири земских выборах, не имея влияния в деревне, где пользовались почти непререкаемым авторитетом эсеры.
Можно согласиться с мнением, что в регионах при Временном правительстве имело место не «двоевластие», как привыкли с легкой руки В. И. Ленина называть этот период, а «многовластие», т. е. по существу – анархия.[427] На местах представителями власти параллельно являлись комиссары Временного правительства, коалиционные комитеты, земские и городские самоуправления и Советы. Не случайно уже 4 марта 1917 г. в Томской городской думе гласные Н. Патрушев и К. Эман выступили с тревогой по поводу молниеносного развала общественного порядка и критиковали поспешные меры по разгону старой полиции, возглавлявшейся опытным полицмейстером Шереметом, и замене ее набираемой из непрофессионалов милицией.[428] Но в выступлениях большинства депутатов преобладало благодушие, характерное для интеллигенции в те дни, объяснявшей «временные эксцессы» «революционным энтузиазмом масс».
Вскоре именно Томск дал яркий пример анархии и самоуправства. Поскольку до революции на Сибирь не распространялись земские учреждения, 15 марта 1917 г. местный коалиционный комитет принял постановление о выборах в губернское народное собрание и его исполнительный комитет, а также в аналогичные собрания и исполкомы в уездах, волостях и селах, хотя это совсем не входило в компетенцию городских властей. Но городская дума утвердила постановление. Первая сессия губернского народного собрания состоялась в апреле—мае 1917 г. Поскольку большинство избирателей составили крестьяне, 3/4 делегатов были эсерами. В составе избранного им исполкома тоже преобладали представители социалистических партий.[429] Более того, выборы, вопреки закону, проводились по мажоритарной системе (а не пропорциональной) и с произвольным понижением возрастного ценза избирателей с 20 до 18 лет.[430]