Комментируя ситуацию с «большевизацией» местных органов самоуправления (как Советов, так и городских дум и земств), иркутская кадетская газета «Свободный край» констатировала: «Эсеровская демагогия оказывается уже недостаточно острой, требуются более сильные раздражители, и их-то щедрой рукой рассыпают перед невежественными массами большевики».[449]
Осенние муниципальные выборы выявили и еще одну тенденцию. Несмотря на то, что им предшествовала активная агитационная кампания политических партий (в ходе которой, в частности, кадеты обвиняли социалистов в развале народного хозяйства, хотя в правительство А. Ф. Керенского входили и их представители), к избирательным урнам пришло почти вдвое меньше граждан, чем на весенне—летних выборах, что свидетельствовало об упадке политической активности.[450] Оценивая причины такого «избирательного абсентеизма», сибирская кадетская пресса прозорливо предсказывала подобный же исход предстоявших выборов в Учредительное собрание: «Учредительное собрание, с которым связывали столько надежд, для многих представляется такой же бесконечной говорильней, как и все бесчисленные совещания и съезды, от которых, кроме чувства оскомины, ничего не остается», и констатировала «полный разброд среди так называемой революционной демократии, которая и до сих пор не умеет сговориться между собой»[451] и выработать общую линию поведения. Налицо был тупик незрелой российской демократии.
Тем не менее, после перевыборов городских дум и осенних выборов земств на основе нового, демократического закона кадеты и их союзники стали последовательно выступать за роспуск временных органов революционного самоуправления – как Советов, так и коалиционных комитетов. Это была единственная возможность ограничить нараставшее влияние большевиков. Красноярские кадеты высказывались наиболее определенно: «Революционные организации Советов должны уступить место законной организованной власти – городским думам и земским управам».[452] Но у социалистов на этот счет было свое мнение: считая «совдепы» детищем революции, они отстаивали сохранение этих, в сущности, нелегитимных органов. Вопрос о Советах явился еще одним пунктом резкого расхождения между ними.
X съезд кадетской партии в октябре 1917 г. принял резолюцию о соединении на выборах в Учредительное собрание партийных списков кадетов с близкими к ним партиями (вроде радикально-демократической).[453]
В целом разочарование в итогах демократической революции, стремление восстановить элементарный правопорядок в стране привели кадетов к резкому расхождению с социалистами, ставившими во главу угла «углубление завоеваний революции». На протяжении данного этапа можно проследить своеобразную «синусоиду» отношений с ними: от подлинной коалиции в первые месяцы после Февраля – к начавшимся в мае—июне трениям – затем очередное сближение после июльских событий, вызванное «поправением» политики социалистов в отношении большевиков – и, наконец, окончательное расхождение после Корниловских событий. Такая же «кривая» наблюдается в колебаниях уровня влияния кадетов: достигнув пика в февральско-мартовские дни формирования Временного правительства и новой власти на местах, оно резко падает в последующие месяцы, но, достигнув нижней точки к лету 1917 г., к осени вновь возрастает по мере поляризации политических сил и падения авторитета центристских демократических партий. Однако попытки кадетов «переломить» ситуацию были запоздалыми, к тому времени они утратили лидерство в правительстве и вплоть до Октября так и не решились ни на активные действия (ограничиваясь публичной критикой), что показало, в частности, их пассивное поведение в Корниловские дни, ни на окончательный разрыв правительственной коалиции. В Сибири же итоги региональных выборов продемонстрировали более слабое их влияние по сравнению с Европейской Россией: здесь, где влияние правительства было слабее, большевики не были по существу разгромлены даже после июльских событий, сохранив фактически полную легальность.
Глава 6. После Октября: организационный тупик и новые пути