152
В ноябре наша бригада штурмовала Карпаты вместе с Восьмой армией. Нам поставили задачу захватить Лупков перевал с одноименной станцией на нем на высоте шестьсот метров. К тому времени у Четвертого артиллерийского дивизиона был новый начальник — подполковник и позже полковник князь Кропоткин. Полковник Агапеев, раненый в голову, был доставлен в госпиталь и вскоре отправлен в отставку по состоянию здоровья с повышением в генерал-майоры. По слухам, кукушка сдохла, превратился в овоща. В первой батарее прошли подвижки: капитан Гаркушевский стал начальником ее, а на его место был переведен из нашей штабс-капитан Рыбаков, как старший в его чине по выслуге лет. Нижние чины второй батареи облегченно вздохнули. Теперь их будут меньше обжирать. Я перестал быть младших из офицеров, избавился от присмотра за артельщиком. Перед наступлением нам прислали подпоручика Житова, окончившего в этом году Михайловское артиллерийское училище.
Всем дивизионом мы поддерживали Четырнадцатый и Пятнадцатый полки, которые в течение трех дней штурмовали перевал Лупков. Погода стояла мерзкая. Мало того, что ударили морозы, в долине было до минус двадцати, а на перевале и того ниже, так еще и постоянно налетали метели, слепя, засыпая снегом. В бригаде и дивизионе было много обмороженных. Те, кто раньше посмеивались над моим спальным мешком, теперь тихо завидовали, когда я по утрам, отлично выспавшись в тепле, обтирался снегом. Стрельбы стали всем в радость, потому что, работая, разогревались.
К концу третьего дня генерал-майор Деникин понял, что штурмовать в лоб позиции на перевале глупо, собрал в штабе бригады начальников полков, батальонов и дивизиона и изложил им довольно таки авантюрный план. Вернувшийся с совещания подполковник Кропоткин приказал отдать пехоте всех тягловых и обозных лошадей. Бригада отправлялась в атаку в обход по бездорожью. Артиллерия и обоз оставались у перевала под охраной всего одного пехотного батальона. Если врагу узнает об этом и нападет, нам придется удирать, бросив пушки и припасы.
Утром мы приготовились к бою, который мог стать для многих последним. Была вероятность, что придется вести огонь из пушек прямой наводкой шрапнелью, которая в таком случае превращалась в картечь. С командного наблюдательного пункта пошли приказы по телефону, но по большей части на одно-два орудия по пристрелянным ранее целям. Мы беспокоили противника, создавая впечатление, что вот-вот пойдем в атаку.
Ближе к полудню услышали еле слышные звуки боя где-то вдали за перевалом. На вражеских позициях, наверное, засуетились, потому что пришел приказ ударить залпом шрапнелью по три снаряда. С закрытой позиции не было видно, что там творится. Я предположил, что австро-венгры собрались в атаку. Утешился мыслью, что у меня есть конь, который поможет избежать плена. Отстрелявшись, ждем следующий приказ, а его все нет и нет. Вечером вернулся подполковник Кропоткин и сообщил, что враг покинул позиции на перевале, что подтвердила разведка, посланная начальником пехотного батальона.
Через два дня нам вернули лошадей, часть которых, видимо, погибших, заменили вражеские битюги с коротко порезанными хвостами, и приказали следовать к городу Медзилаборцу, расположенному на реке Лаборце. В отличие от захватившей его пехоты мы двигались по дороге, и все равно выбивались из сил. Как догадываюсь, именно здесь генерал Деникин приобрел опыт для Ледовых походов на красных.
В Медзилаборце была железнодорожная станция. Когда мы подошли, на ней стоял затрофеенный длинный состав с провиантом и фуражом. Ездовые набирали овес мешками и несли своим лошадям, а самые сообразительные привели своих прямо к вагонам, где и кормили, высыпая зерно на перрон. Наш дивизион расположился в одноэтажной школе с шестью классными комнатами, учительской, кабинетом директора и несколькими кладовыми. Здание было хорошо протоплено, потому что в нем было восемь грубок. Составив парты в несколько ярусов, а некоторые пустив на дрова, нижние чины расположились на полу в классах и коридоре. Офицеры заняли учительскую и кабинет директора. Каптенармусы и артельщики сходили на станцию, принесли ящики с галетами, сухарями, табаком, банками свиной тушенки, джема, кофе, и мешками с крупами, сахаром. Солдаты объедались и курили без перерыва.